- Я ведь меньше трех сосисок не съедаю. Осо-
бенно на последней ярмарке в году.
Они собирались в Эсти, расположенный в двадцати милях к северу от
Кливс Милс; единственной претензией этого городка на сомнительную славу
было проведение САМОЙ ПОСЛЕДНЕЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ ЯРМАРКИ В НОВОЙ
АНГЛИИ. Ярмарка закрывалась в пятницу вечером, в канун Дня всех святых.
- Если учесть, что ярмарка у нас в пятницу, с деньгами неплохо. У ме-
ня восемь долларов.
- Мать честная! - Сара закатила глаза. - Я всегда знала, что, если
буду ангелом, небо пошлет мне в один прекрасный день папулю-толстосума.
- Мы, сутенеры, делаем ба-а-а-льшие деньги, крошка. Сейчас возьму
пальто, и едем.
Сера смотрела на него с отчаянной нежностью, и внутренний голос, ко-
торый звучал все чаще и чаще - когда она стояла под душем, читала, гото-
вилась к урокам или стряпала одинокий ужин, - заговорил вновь, словно и
одной из полуминутных рекламой по телевизору: он очень и очень приятный
человек, с ним легко, он внятный, никогда не наставит тебя плакать. Но
разве это любовь? То есть достаточно ли всего этого для любви? Даже ког-
да ты училась кататься на двухколесном велосипеде, ты не раз падала и
сбивала себе коленки. Даром ничего не дается. А тут тем более.
- Я в туалет, - сказал он.
- Давай. - Она слегка улыбнулась. Джонни был из тех, кто почему-то
неизменно ставит всех в известность о своих естественных надобностях.
Она подошла к окну и выглянула на Главную улицу. На площадку для сто-
янки автомашин, рядом с пиццерией О'Майка, высыпали ребятишки. Неожидан-
но ей захотелось побегать с ними, превратиться в маленькую девочку, ос-
тавить асе свои заботы позади или - перебросить в будущее.
Она отвернулась от окна и подошла к софе, на которую Джонни положил
маску.
- С праздником, - фыркнула она.
- Что? - откликнулся Джонни.
- Если ты сейчас не выйдешь, я еду без тебя.
- Выхожу.
- Отлично!
Она провела пальцем по маске с лицом Джекиля и Хайда, Левая сторона
от доброго доктора Джекиля, правая, звероподобная, - от Хайда. "Что с
нами будет ко Дню благодарения? - подумала она. - А к рождеству?"
От этой мысли по телу пробежал нервный озноб.
Он ей нравился. Он был совершенно нормальный, приятный мужчина.
Она вновь взглянула на маску: мерзкий Хайд, подобно раковой опухоли,
вырастал из лица Джекиля. Маска была покрыта люминесцентной краской, по-
этому она и светилась в темноте.
А что такое нормальный? Никто. Ничто. Пожалуй, нет. Будь он нормаль-
ный, разве ему пришло бы в голову надеть нечто подобное в классе и ду-
мать при этом, что дисциплина не пострадает?
И как могли дети называть его Франкенштейном и все-таки любить и ува-
жать? И это нормально?
Сквозь занавес из бус, отделявший туалет и спальню от гостиной, прос-
кользнул Джонни.
ЕСЛИ ОН ЗАХОЧЕТ, ЧТОБЫ Я ОСТАЛАСЬ У НЕГО НА НОЧЬ, Я, ПОЖАЛУЙ, НЕ БУДУ
ПРОТИВ.
От этой мысли стало тепло, как бывает, когда возвращаешься домой пос-
ле долгого отсутствия.
- Ты что улыбаешься?
- Да так, - сказала она, бросая маску.
- Ну а все-таки. Что-нибудь приятное? Вспомнила, как нюхала кокаин,
дружище?
- Джонни, - сказала она, положив руку ему на грудь и вставая на цы-
почки, чтобы поцеловать его, - не обо всем надо говорить вслух. Пошли.
Они задержались в вестибюле, пока он застегивал свою джинсовую курт-
ку, и взгляд ее опять невольно остановился на плакате "ЗАБАСТОВКА!" - со
сжатым кулаком на пылающем фоне.
- В этом году будет новая студенческая забастовка, - проследив за ее
взглядом, сказал он.
- Против войны?
- На сей раз не только. Вьетнам, призыв резервистов и волнения в
Кентском университете взбудоражили студентов. Думаю, что никогда еще в
аудиториях не сидело так мало хрюкал.
- Это ты о ком?
- Да об отличниках, которым наплевать на наше общество, лишь бы оно
обеспечило им потом оклад в десять тысяч долларов. Хрюкале наплевать на
все, кроме своей шкуры. Но теперь другие времена. Большинство из них
проснулись. Грядут большие перемены.
- И это для тебя важно? Даже когда университет уже позади? Он подоб-
рался:
- Мадам, я же из Мэнского университета. Смит, выпуск семидесятого! Мы
высоко держим марку старого доброго Мэна. Она улыбнулась:
- Ладно, поехали. Я хочу прокатиться на карусели, пока ее не закрыли.
- Прекрасно, - сказал он, беря ее за руку. - За углом моего дома слу-
чайно оказалась твоя машина.
- И есть восемь долларов. Нас ждет блестящий вечер. Вечер был облач-
ный, но не дождливый, для позднего октября достаточно теплый. Наверху
серп луны пытался пробиться сквозь завесу облаков. Джонни обхватил ее
рукой, она прижалась к нему.
- Знаешь, Сара, я о тебе все время думаю, - сказал он почти небрежно,
но только почти. Сердце у нее слегка замерло, а затем бешено застучало.
- Правда?
Они обогнули угол, и Джонни открыл ей дверцу. Обойдя машину, он сел
за руль.
- Тебе холодно?
- Нет, - ответила она. - Вечер очень теплый.
- Да, - согласился он, отъезжая. Она вновь мысленно вернулась к неле-
пой маске. Половина доктора Джекиля с голубым глазом Джонни в пустой
глазнице, расширенной от удивления, - СЛУШАЙТЕ, Я ВЧЕРА ИЗОБРЕЛ НОВЫЙ
КОКТЕЙЛЬ, НО ЕДВА ЛИ ЕГО БУДУТ ПОДАВАТЬ В БАРАХ, - с этой половиной лица
было все в порядке, потому что за ней проглядывала частица самого Джон-
ни. Ее испугала другая половина - Хайда. За ней мог скрываться кто угод-
но, потому что тот глаз превратился в щелку.
Но когда они приехали на ярмарку в Эсти, где в темноте на центральной
аллее мигали голые лампочки, а длинные неоновые спицы чертова колеса
мелькали вверх-вниз, она уже забыла о маске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18