- Ты подохнешь, болван, - вопил бармен, - подохнешь!
Гард дрожал от ужаса.
Внезапно он почувствовал, что скользит на лыжах с обрыва. Вслед ему
неслись слова:
- Тебе никогда не остановить нас! Никто не сможет нас остановить! Вы
потеряли возможность контролировать нас! Потеряли еще в тысяча девятьсот
тридцать девятом году. А к тысяча девятьсот шестьдесят пятому году мы
достаточно окрепли. Скоро произойдет взрыв!
- Нет... нет...
- Ты забрался слишком высоко, а те, кто оказывается слишком высоко,
падают и ударяются больнее других, - издевался бармен. - Смерть
большинства приведет к гибели всех. Ты умрешь... умрешь... умрешь!
Как это верно! Он попытался свернуть с лыжни. Впереди показалась
большая старая ель. Тед и бармен исчезли, и он подумал: Бобби, может, это
были призраки?
Вокруг ели возник красноватый ореол... и вдруг он начал сверкать и
загорелся. Беспомощно летя прямо на дерево, Гард увидел, что оно
увеличивается в размерах и как бы направляется ему навстречу, намереваясь
поглотить его, и он услышал завывание ветра и...

...ему показалось, что он проснулся, хотя на самом деле он крепко
спал. Просто один сон сменился другим. Вот и все.
В этом новом сне ему снилось происшествие во время лыжной прогулки.
Проснувшись во сне, он обнаружил себя сидящим в кресле-качалке в комнате
Бобби. Он подумал: Я должен выпить кофе и принять аспирин. По-моему, я уже
собирался раньше это сделать.
Он собрался вставать, и тут Бобби открыла глаза. Теперь он точно
знал, что все это ему снится, потому что глаза Бобби сверкали зеленым
светом. Гарднеру вспомнился выдуманный космический дождь из комиксов с
цветными иллюстрациями. Но свет из глаз Бобби был каким-то другим,
похожим, скорее, на огни святого Эльма в жаркую ночь.
Бобби медленно села и оглянулась по сторонам... перевела взгляд на
Гарднера. Он попытался сказать ей: нет... Пожалуйста, не направляй этот
свет на меня.
Но он не смог вымолвить ни слова и, когда встретился с ее взглядом,
увидел, что ее глаза горят - яркие, как бриллианты, как солнечные лучи. Он
попытался заслонить лицо руками, но руки вдруг стали слишком тяжелыми.
Жжет, - думал он, - жжет... Эти ожоги не пройдут никогда. Это
радиоактивные ожоги. Они станут только хуже... и хуже...
Он услышал голос бармена из предыдущего сна, и в нем звучал триумф: Я
знал, что ты умрешь, Гарднер!
Свет коснулся его... омыл с ног до головы. Даже с закрытыми глазами
он видел, что свет ярко-зеленого цвета. Ярко-зеленый цвет не бывает ни
теплым, ни холодным. Он никакой. За исключением...
Его горло.
Его горло больше не болело.
Он ясно и безошибочно чувствовал это.
И еще он слышал: ...это больше не повторится! НИКОГДА!
И тут зеленый свет исчез.
Гарднер открыл глаза... сделал он это с опаской.
Бобби с закрытыми глазами лежала на кушетке. Она глубоко спала. Что
же означает вся эта история со светом из глаз? Боже правый!
Он вновь сел в кресло-качалку. Прошло. Никакой боли. Страх тоже
немного поутих.
Кофе и аспирин, - подумал он. - Ты собирался встать и выпить кофе и
аспирин, помнишь?
Конечно, - подумал он, устраиваясь в кресле поудобнее и закрывая
глаза. - Но никто не пьет кофе и аспирин во сне. Я сделаю это, когда
проснусь.
Гард, ты проснулся.
Но этого, конечно же, не может быть. В реальной жизни люди не
излучают зеленый свет из глаз, свет, от которого болит горло и возникают
ожоги. Во сне - да, но в жизни - нет.
Он ощупал руками лицо и шею. Дальше он - во сне или наяву - ничего не
помнил.

Когда Гарднер проснулся, из западного окна струился яркий свет. Его
спина ужасно ныла, шея затекла от неудобного положения, в котором он спал.
Давно рассвело. Шел девятый час.
Он посмотрел на Бобби, и его пронизал страх: на мгновение ему
показалось, что Бобби умерла. Потом он понял, что просто она очень крепко
спит. Любой мог бы ошибиться. Грудь Бобби медленно вздымалась и
опускалась, но паузы между вдохом и выдохом составляли, как прикинул
Гарднер, не менее десяти секунд. Шесть вдохов в минуту.
И все же она выглядела лучше. Не намного, но все-таки лучше.
Хотелось бы и мне выглядеть сегодня лучше, - подумал он и направился
в ванную бриться.
В зеркале он увидел, что ночью у него опять шла носом кровь, и смыл
ее следы горячей водой.
Он включил воду в ванной, помня, как трудно приходилось здесь с
неисправной колонкой, и с удивлением отдернул руку: из крана лился
кипяток. Наверное, Бобби решилась наконец починить ее.
В аптечке, висящей здесь же, в ванной, он нашел начатый пузырек
валиума, на этикетке которого было написано его имя. Наверное, срок
годности уже вышел, - подумал он. Почти полный. А чего он, собственно
говоря, ожидал? Бобби могла принимать все что угодно, только не валиум.
Гарднер тоже, естественно, не собирался сейчас его пить. Ему было
нужно то, что находилось позади пузырька, если оно еще...
Ура! Повезло!
В дальнем уголке аптечки лежала упаковка бритвенных лезвий. Он с
грустью посмотрел на свою давно не бритую щетину и приступил к ее
уничтожению.
После бритья он почувствовал себя лучше. Теперь он намеревался пойти
в сарай и посмотреть, какую же колонку приобрела Бобби: слишком уж хорошо
и быстро нагревалась вода для просто отремонтированной. Еще нужно было
посмотреть, как Бобби спит.
Идя через кухню, он и в самом деле ощутил, что ему вполне хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104