..
Хейзел не закончила.
В десять часов утра Руфь присоединилась к поискам. Когда вновь стало
темнеть, она попросила Бича Джеригана проводить ее в город. В кузове
грузовичка Бича что-то лежало, но она не знала, что именно, да и не хотела
знать. Ей хотелось бы остаться в лесу, но она боялась, что силы вновь
покинут ее и тогда никто не отнесет ее домой, как вчера. Она заставила
себя перекусить и поспала около шести часов.
Утром, выпив чашку кофе и съев сэндвич, она мечтательно подумала о
стакане молока. Затем, поднявшись в комнату, где стояла коллекция
собранных ею кукол, Руфь села за стол и стала задумчиво рассматривать их.
Куклы фарфоровыми глазами смотрели на нее.
В уме она проговаривала очередную скороговорку.
Затем мысль ее вернулась к реальности. Руфь взглянула на часы. Она
пришла сюда в восемь тридцать, а сейчас уже четверть двенадцатого. Ее
глаза расширились от удивления. Так долго?!
И...
...и некоторые куклы вдруг задвигались.
Немецкий мальчик в летнем костюме оказался почему-то между
леди-эфенди и японочкой. За руку он держал индианку в сари. Русский мужик
упал на пол, увлекая за собой гаитянца, и оба они лежали с обращенными в
потолок лицами, покачивая головками.
Кто это двигает куклы? Кто здесь?
Она испуганно озиралась по сторонам, а сердце ее, казалось, сейчас
выскочит из груди. Кукла-детоубийца Элмер Хани, нахально глядя на нее,
улыбался. Говорю тебе, женщина: ты - глупая корова.
Никого. Вокруг все тихо.
Кто здесь? Кто здесь был? Кто сдвинул...
Мы сами сдвинулись с места, милочка.
Слабый, тоненький голосок.
Она зажала рукой рот. Ее глаза стали совсем круглыми от страха. И
вдруг на стене она увидела большие корявые буквы. Чья-то рука с таким
нажимом написала их, что несколько осколочков мела валялись на полу:
Давид Браун на Альтаире-4
Что? Что? Что это...
Это значит, что он оказался слишком далеко, - сказала
кукла-француженка, и внезапно из ее глаз брызнули искры зеленого света.
Лица всех остальных кукол расплылись в злорадной улыбке. Оказался слишком
далеко, слишком далеко, слишком далеко...
Нет, я не могу в это поверить! - простонала Руфь.
Весь город, Руфь... оказался слишком далеко... слишком далеко...
слишком далеко...
Нет!
Пропал... пропал...
Глаза куклы-клоуна из папье-маше тоже внезапно загорелись зеленым
светом.
Голоса кукол все громче... и одновременно это были голоса города, и
Руфь Мак-Косленд знала это.
Она подумала, что наступает последняя стадия перед тем, как все
окончательно лишатся рассудка... и она в том числе.
Нужно что-то делать, Руфь. - Кукла-китаянка говорила голосом Бича
Джеригана.
Нужно вызвать кого-нибудь, - французский пупсик голосом Хейзел
Мак-Гриди.
Но они никогда не позволят тебе это сделать, Руфь. - Это сказала
кукла-Никсон, подняв правую руку в приветственном жесте. Она говорила
голосом Джона Эндерса из начальной школы. - Они могли бы, но это было бы
неверно.
Они любят тебя, Руфь, но если ты попытаешься сбежать, они убьют тебя.
Ты ведь и сама знаешь это, верно? - Кукла-анголец голосом Джастина Харда.
Пошли сигнал.
Сигнал, Руфь, да, и ты знаешь как...
Используй нас, мы покажем тебе как, мы знаем...
Она сделала шаг назад, зажав руками уши, как будто могла спастись от
этих голосов. Ее губы дрожали. Она была в ужасе. В ее куклах сейчас
сконцентрировалось все безумие Хейвена.
Сигнал, используй нас, мы можем показать тебе как, мы знаем, и ты
ХОЧЕШЬ знать. Городской зал, Руфь, часы на башне...
Голоса теперь не просто кричали, они скандировали: Городской зал,
Руфь! Да! Да! Городской зал! Городской зал! Да!
Хватит! Прекратите! - стонала она. - Хватит! Хватит! Пожалуйста, не
надо!..
И вновь потеряла сознание.

Она пришла в себя поздно вечером. На полу было холодно. За окнами
шумел ветер, собиралась гроза. Грозные силы природы готовились обрушиться
на Хейвен.
Но Хейвен и сам сейчас был источником мощных сил. Просто перемена
погоды стала очень важным фактором. Не только у Руфи в этот момент очень
болела голова.
Почти каждый житель Хейвена, старый или юный, слышал, как за окном
свистит ветер, и этот свист врывался в уши, вызывая нестерпимую головную
боль.

Руфь проспала до часу дня среды. Голова все еще гудела, но две
таблетки анальгина помогли унять боль. В пять часов она уже чувствовала
себя прекрасно, чего с ней давно не было. Только все мышцы болели от
напряжения.
Она вышла из дома и пошла по главной улице, внимательно глядя в глаза
каждому встречному, как будто все они должны проснуться, подобно Спящей
Красавице, очнувшейся от злых чар ведьмы.
Руфь направлялась в свой офис в городском зале. Возле школы дети
запускали воздушного змея, и их звонкий смех оглашал площадь.
Но никто не смеялся, когда она заговорила с небольшой группой людей,
среди которых были Брайен и Мэри Браун. Руфь говорила им, что очень
сожалеет о своем решении быстро найти мальчика без помощи полиции штата.
Она никогда не простит себе этой ошибки. Это было непростительное
легкомыслие, - говорила она.
Брайен только кивнул; он выглядел изможденным и совсем больным. Мэри
дотронулась до ее руки:
- Не нужно упрекать себя, - грустно сказала она. - Здесь замешаны
другие обстоятельства. Мы все отлично это знаем.
Остальные согласно закивали.
Я больше не могу слышать их мысли, - внезапно поняла Руфь, и в ее
сознании родился вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104