В Бангоре Леандро разыскал Рикки Беррингера, младшего брата хорошо
знакомого нам Ньюта Беррингера.
- Мы приезжали в гости к Ньюту, - рассказывал Рикки, - в конце июля.
Но он как раз в это время заболел воспалением легких.
Очевидно, воспаление легких в Хейвене приобрело характер эпидемии.
Этой же болезнью примерно в то же время переболели тетка Дана Блю Сильвия,
брат Билла Спруса Френк и многие другие.
Выясняя все это, Леандро воздержался от комментариев. Он собирал
информацию и не хотел, чтобы кто-то, заподозрив в Хейвене что-то неладное,
опередил его.

Еще одним интервьюируемым оказался Элвин Рутлидж. В июле он приезжал
в Хейвен к друзьям, но почти сразу же заболел и был вынужден вернуться.
После беседы с ним у Леандро стала образовываться и другая цепочка -
звеньями в ней были заболевшие после посещения Хейвена.
Совершенно случайно он встретил в Дерри давнюю подругу своей матери
Элейн Пульсифер, у которой в Хейвене, в свою очередь, тоже была подруга.
Элейн была старше матери Джонни на пятнадцать лет, и ей скоро должно
было исполниться семьдесят. Угощая Джонни чаем с черствыми коржиками, она
рассказала ему историю сходную с теми, которые он уже слышал.
Подругу Элейн в Хейвене звали Мэри Джеклин (а ее внуком, как все,
наверное, догадались, был Томми Джеклин). Они ездили друг к другу в гости
около сорока лет. Но этим летом ей так и не удалось повидаться с Мэри. Ни
разу. Она разговаривала с ней по телефону, и на первый взгляд могло
показаться, что все нормально, но, зная Мэри, она почувствовала: что-то не
в порядке.
- Все, что она говорила мне, было само по себе хорошо и правильно, но
в целом звучало не так, как всегда, если ты понимаешь, что я имею в виду,
- рассказывала она, подвигая к Джону блюдо с коржиками. - Съешь еще
парочку!
- Нет, благодарю вас, - отказался Леандро.
- Ох уж эти мальчишки, - добродушно засмеялась старая леди. - Твоя
мать наверняка рассказывала тебе о правилах хорошего тона, но ты, как,
впрочем, и любой мальчик, так и не усвоил их.
Принужденно улыбаясь, Джон был вынужден взять еще один коржик.
Откинувшись на спинку стула, миссис Пульсифер продолжала:
- Я заподозрила неладное... Сперва мне показалось, что Мэри просто не
хочет мне чего-то рассказывать. Потом я рассудила, что мы знакомы
достаточно давно, и, скорее всего, если бы произошло что-то плохое, она
поделилась бы со мной. Понимаешь, она не то чтобы охладела ко мне...
- Она просто стала другой, верно?
- Именно так. И я подумала, что, наверное, она просто больна, но не
хочет, чтобы друзья нервничали из-за нее. Тогда я позвонила Вере и
сказала: "Вера, мы должны съездить и проведать Мэри. Мы не будем
предупреждать ее о нашем приезде, чтобы она не отговорила нас. Будь
готова, Вера, - сказала я, - потому что завтра в десять утра я заеду за
тобой, и, если ты к этому времени не соберешься, я не стану ждать ни
минуты".
- Вера - это...
- Вера Андерсон из Дерри. Она моя лучшая подруга, не считая, конечно,
твоей матери и Мэри.
- Итак, вы отправились вдвоем...
- Да.
- И вы заболели.
- Заболела! Я думала, что умру! Мое сердце! - Она драматическим
жестом приложила руку к груди. - Оно так колотилось! Моя голова
разболелась, а из носа потекла кровь. Вера так испугалась! Она сказала:
"Поворачивай, Элейн, ты должна сразу же обратиться в больницу". Я
развернула машину, и мы поехали в обратном направлении. Потом вдруг изо
рта у меня вылетели два зуба. Представляешь, сразу два! Слышал ты
когда-нибудь о подобном?
- Нет, - солгал Джон, вспоминая о том, что рассказывали ему другие
интервьюируемые. - А где это произошло?
- Я ведь сказала, мы собирались навестить Мэри Джеклин...
- Да, но вы не сказали, доехали ли вы до Хейвена. Где вам стало
плохо? Уже в городе?
- Нет. Это случилось в миле от черты города, когда мы проехали Трою.
- То есть близко от Хейвена.
- Я почувствовала себя неважно еще раньше, но не хотела пугать Веру,
потому что рассчитывала, что все пройдет.
Вера Андерсон не заболела, и это беспокоило Леандро. У нее не болела
голова, не шла носом кровь, не выпадали зубы.
- Нет-нет, - отвечая на его вопрос, сказала Элейн, - с ней было все в
порядке. Единственное, от чего она могла заболеть, - это страх. Точно, она
была больна от страха. За меня... и за себя, безусловно.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, дорога была пустынной. Она подумала, что, если я выйду из
строя, нам никто не сможет оказать помощь.
- А разве она не могла сесть за руль?
- Спаси тебя Бог, Джонни! У Веры уже много лет мускульная дистрофия.
Она носит металлический корсет - это жестокие пытки! Иногда мне просто
жаль на нее смотреть!

15 августа в десять утра Леандро проехал Трою. Его живот урчал от
голода, и он не хотел признаваться в этом даже самому себе от страха. По
коже бежали мурашки.
Я тоже могу заболеть. У меня может пойти носом кровь. И выпадут
зубы...
И все же он не собирался менять принятого решения.
Он проехал Трою, где все казалось обычным, и направился к дороге,
ведущей в Хейвен. Было скучно, и он включил приемник, настроившись на
Бангор. Сперва все было в порядке, но потом вдруг появились какие-то
помехи, постепенно усиливающиеся, и программа бангорской радиостанции
потонула в шуме и свисте. Он покрутил ручку настройки и, раздосадованный,
выключил радио.
Вокруг простирались поля. Странно, обычно в августе они уже бывали
убраны, а тут поля стояли нетронутыми, будто о них просто забыли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104