Среди людей, которым Ларри был представлен, он был единственным
белым, но это, похоже, никого не смущало. Один из присутствующих сказал,
что не удивится, если к концу года "Детка" получит "Грэмми". Для Ларри это
утверждение прозвучало необычайно лестно. Ему казалось, что все происходит
во сне и что он - автор ставшего к этому времени весьма популярным хита.
Ему выдали новый чек, на этот раз на сумму 2500 долларов. Едва попав
домой, Ларри бросился к телефону и стал звонить. Сперва - Морту "Джино"
Грину, сказать, чтобы тот нашел себе другого дурака, согласного играть
"Желтую птичку" под чавканье полупьяных посетителей. Потом он принялся
звонить каждому, о ком вспомнил, включая Барри Грига из Ремнатса. Потом он
спустился в бар и напился там до бесчувствия.
Пять недель назад "Детка" стояла восемьдесят девятой в списке хитов.
Спустя неделю - семьдесят третьей. Его телефон разрывался от звонков. К
этому времени подоспел выпущенный в Колумбии альбом с большой фотографией
Ларри на лицевой стороне. Колумбия хотела дать альбому название "Детка,
неужели ты можешь убить своего парня?", но Ларри категорически возражал, и
альбом просто вышел с ремаркой "ВКЛЮЧЕН ЛУЧШИЙ ХИТ МЕСЯЦА".
Две недели назад номер "Детки" был сорок седьмым, и песню по
нескольку раз в день передавали ведущие радиостанции. Именно тогда Ларри
снял бунгало и с головой окунулся в светскую жизнь. Деньги потекли к нему
ручьем, и он смог осуществить давнюю мечту - приобрести "Датсун-3" за
четыре тысячи долларов.
И, наконец, наступило 13 июля, шесть дней назад, день, когда Уэйн
Стаки пригласил Ларри прогуляться с ним по берегу. Было только девять
часов утра, но на пляже вопило стерео, будто в радиорубке происходила
безумная оргия.
Они с Уэйном забрели довольно далеко, и Ларри устал.
- Уэйн, я хочу вернуться назад.
- Давай пройдемся немного.
Ларри показалось, что Уэйн смотрит на него как-то странно; эдакая
смесь восхищения и жалости.
- Нет, приятель, дальше я не пойду. Я устал. - Уэйн начал раздражать
Ларри. Что такое, собственно говоря, этот Уэйн? Завистник, каких вокруг
множество.
- Не спеши, Ларри. Я хочу поговорить с тобой. Выслушай и постарайся
понять.
И, переведя дух, Уэйн быстро и доходчиво объяснил Ларри, что если тот
не перестанет швырять деньги направо и налево, то скоро не сможет
расплатиться за свои причуды, чего и ожидают парни из Колумбии. Если Ларри
погрязнет в долгах - он подпишет любой контракт на любых, даже самых
кабальных, условиях.
- С простаками вроде тебя всегда так случается, - закончил он.
С простаками вроде тебя.
С простаками вроде меня.
С простаками вроде...
Кто-то стучал пальцем в окно.
Ларри вздрогнул и сел. Шея затекла и теперь болела. Он на самом деле
уснул, понял Ларри. За окном был серый Нью-Йорк, и кто-то стучал пальцем в
окно.
Повернув голову, он увидел свою мать; ее волосы были повязаны черным
шелковым платком.
Мгновение они просто смотрели друг на друга через стекло, и у Ларри
возникло странное чувство: будто он - экспонат зоопарка и сидит в клетке.
Потом его губы растянулись в улыбке, и он открыл окно.
- Мама?
- Я знала, что это ты, - ровным голосом сказала она. - Выйди же и дай
рассмотреть себя!
Открывая дверцу, Ларри почувствовал, что его ноги затекли тоже. Он не
ожидал встретиться с матерью подобным образом и поэтому был совсем не
подготовлен. Ему почему-то казалось, что мать выше и крепче, а она
оказалась совсем маленькой и хрупкой. Годы не прошли для нее незаметно.
Он всегда побаивался матери. Когда ему было десять, она каждое
воскресенье будила его: ей казалось, что он слишком много спит. Так вот,
будила она его вот таким же постукиванием пальца по косяку двери в его
комнату. Прошло четырнадцать лет, а рефлекс сохранился. Она постучала по
стеклу, и он сразу же проснулся.
- Привет мама!
Она смотрела на него, не произнося ни слова, и сердце в груди Ларри
внезапно забилось, как пташка в клетке. Ему стало страшно, что она сейчас
вдруг повернется и уйдет, оставив его одного, скроется за углом и он
никогда не увидит ее.
Потом она тяжело вздохнула, как человек, собирающийся поднять тяжелый
груз. А когда она заговорила, ее голос был таким естественным и мягким,
что Ларри забыл свои первые впечатления.
- Привет, Ларри, - сказала она. - Подойди же ко мне. Я знала, что это
ты, когда заглядывала в окно. Давай же поднимемся в дом. Если бы ты знал,
как он мне опостылел!
Она повернулась и стала подниматься по ступенькам. Ларри следовал за
ней.
- Мама?
Мать обернулась, и Ларри неловко обнял ее. Ему хотелось заплакать;
это был момент Величайшей Близости между ними. Потом мать ласково
оттолкнула его; ее глаза были сухи.
- Пойдем, я приготовлю тебе завтрак. Ведь ты всю ночь провел за
рулем?
- Да, - ответил он слегка дрожащим от избытка чувств голосом.
- Тогда пойдем. Лифт поломан, но нам нужно подняться только на второй
этаж. Миссис Хелси с ее артритом гораздо хуже. Она живет на пятом. Не
забудь вытереть ноги о половик. Если ты этого не сделаешь, мистер Фримен
растерзает меня на мелкие кусочки. Он считает грязь и пыль своими личными
врагами. - Они прошли целый пролет. - Ты в состоянии съесть яичницу из
трех яиц? И еще я пожарю гренки, если ты не возражаешь. Идем же.
Она отперла дверь, и они вошли в квартиру. Здесь ничего не
изменилось. Даже темно-коричневые тени и запахи кухни были теми же самыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15