Как думаешь, ты
уже достаточно большой, чтобы отнести это наверх?
- А то!
- Док Торранс, самый сильный человек в мире, - сказал Джек, взъерошив
ему волосы. - Хобби которого - засыпать на углах улиц.
Потом они пошли к дверям, а мама уже спустилась на крыльцо встретить
их, и Дэнни стал на вторую ступеньку и смотрел, как они целуются. Они были
рады видеть друг друга. Они источали любовь - как источали ее парень с
девушкой, что прошли по улице, держась за руки. Дэнни обрадовался.
Сумка с продуктами, всего лишь сумка с едой, которую он держал в
охапке, захрустела. Все было в порядке. Папа дома. Мама его любит. Ничего
плохого. А потом, не все, что Тони показывает, непременно сбывается.
Но в сердце Дэнни поселился страх, глубокий, леденящий, он гнездился
вокруг сердца и того неподдающегося расшифровке слова, которое он увидел в
зеркале своего духа.

5. ТЕЛЕФОННАЯ БУДКА
Поставив фольксваген перед универмагом "Тейбл-Меса", Джек дал мотору
заглохнуть. Он снова задумался, не стоит ли съездить и поменять
бензонасос, и снова сказал себе, что им это не по средствам. Если
автомобильчик сумеет добегать до ноября, можно будет со всеми почестями
отправить его на покой. К ноябрю здесь, в горах, будет столько снега, что
"жук" утонет целиком... а может, утонут и три "жука", поставленные друг на
дружку.
- Я хочу, чтоб ты остался в машине, док. А я принесу тебе конфету.
- А почему мне нельзя с тобой?
- Мне надо позвонить по личному делу.
- Поэтому ты не позвонил из дома?
- Точно.
Несмотря на их тающие финансы, Венди настояла на том, чтобы телефон
был. Она доказывала, что с маленьким ребенком - особенно с таким малышом,
как Дэнни, который иногда страдает обмороками - нельзя позволить себе не
иметь телефона. Поэтому Джек раскошелился на тридцать долларов за
установку аппарата - уже скверно, - и на девяносто за страховку, что
нанесло по бюджету действительно ощутимый удар. Но до сих пор телефон
молчал, как рыба, не считая двух раз, когда ошибались номером.
- Пап, а можно мне "Бэби Рут"?
- Можно. Сиди спокойно и не балуйся с переключением передач. Ладно?
- Ладно. Я карты посмотрю.
- Давай.
Джек вылез из машины, а Дэнни открыл бардачок "жука" и вытащил пять
потрепанных карт расположения бензоколонок: Колорадо, Небраска, Юта,
Вайоминг и Нью-Мексико. Он обожал дорожные карты, обожал водить пальцем
вдоль трасс. По мнению Дэнни, в переезде на Запад самым хорошим были новые
карты.
Джек сходил к аптечному прилавку, купил Дэнни конфету, а себе газету
и экземпляр октябрьского "Писательского дайджеста". Дав девушке пятерку,
он попросил сдачу четвертаками. Зажав серебро в руке, он направился к
стоявшей возле изготовляющего ключи автомата телефонной будке и
протиснулся внутрь. Отсюда через три стекла был виден сидящий внутри
"жука" Дэнни. Голова мальчика прилежно склонилась над картами. Джек
чувствовал, как его захлестнула волна граничащей с отчаянием любви к
мальчугану, отчего лицо приняло каменно-угрюмое выражение.
Он полагал, что выразить Элу обязательную благодарность можно и из
дома - разумеется, он не собирался говорить то, что могло вызвать у Венди
возражения. Но гордость Джека сказала: нет. Теперь он почти всегда
прислушивался к тому, что подсказывала ему гордость, ведь кроме жены с
сыном, шестисот долларов на текущем счету и потрепанного фольксвагена 68
года у него осталась только гордость. Да и счет-то был объединенным. Год
назад он преподавал английский в одной из лучших частных школ Новой
Англии. И друзья там были - правда, не совсем такие, с которыми Джек
знался до того, как бросил пить, но посмеяться было с кем; были приятели -
коллеги по факультету, восхищавшиеся его искусным обращением с классом и
личным пристрастием к писательскому ремеслу. Шесть месяцев назад дела шли
очень хорошо. Вдруг оказалось, что каждые две недели от жалованья остается
достаточно денег, чтобы начать делать небольшие сбережения. В дни, когда
Джек пил, ни разу не удавалось отложить ни гроша, хотя выпивку почти
всегда ставил Эл Шокли. Джек с Венди начали осторожно поговаривать, не
поискать ли дом и не выплатить ли примерно в течение года первый взнос.
Ферма в деревне. Шесть или восемь лет на то, чтоб полностью ее обновить -
да черт возьми, они были молоды, у них было время.
Потом он вышел из себя.
Джордж Хэтфилд.
Запах надежды обернулся запахом старой кожи в кабинете Кроммерта, все
вместе напоминало одну из сцен его собственной пьесы: на стенах - старые
портреты прежних директоров Стовингтона, чеканки с изображением школы,
какой та была в 1879 году, когда ее только построили, и в 1895, когда
деньги Вандербильда позволили выстроить закрытый манеж - он до сих пор
стоял на западном краю футбольного поля, приземистый, необъятный, одетый
плющом. Апрельский плющ шелестел за приоткрытым окном у Кроммерта, из
радиатора шел навевающий дремоту шум парового отопления. Джек вспомнил,
что думал тогда: "Это не на сцене. Это по-настоящему. Моя жизнь. Как можно
было пустить ее коту под хвост?"
- Джек, положение серьезное. Страшно серьезное. Совет попросил меня
сообщить вам, что они решили.
Совет желал, чтобы Джек оставил должность, и Джек пошел им навстречу.
В иных обстоятельствах срок его пребывания в ней закончился бы в июне
этого года.
За беседой в кабинете Кроммерта последовала самая темная, самая
страшная ночь в жизни Джека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26