Мы замерли в оцепенении, разинув рты и
все еще не веря в существование подобных штуковин, а шар тем временем
промчался мимо нас и, удалившись футов на двадцать, вдруг лопнул с громким
треском и исчез, распространив вокруг резкий озоновый запах.
- Какого черта я вообще тут делаю? - пробормотал Тедди.
- Вот это да! - возбужденно воскликнул Крис, потрясенный зрелищем. -
Глазам своим поверить не могу! Вот так штука, а?!
Я, однако, в этой ситуации был согласен скорее с Тедди. Как и ему,
мне было весьма не по себе, а одного взгляда на небо хватило, чтобы
закружилась голова. Очередная молния ударила совсем рядом, запах озона
стал сильнее, а раскат грома последовал практически безо всякой паузы.
Звон в ушах еще не стих, когда послышался ликующий вопль Верна:
- ВОТ ОН!!! НУ, НАКОНЕЦ ТО! СМОТРИТЕ, ВОН ТАМ ОН!!! Я ЕГО ВИЖУ!
Достаточно прикрыть глаза, и я снова и снова вижу Верна стоящим на
рельсе, словно первооткрыватель на капитанском мостике, прикрыв ладонью
глаза от очередной вспышки, другой же рукой указывая куда-то вдаль.
Мы подбежали к Верну, при этом я повторял про себя: "Его
просто-напросто подвело воображение. Сначала пиявки и жара, теперь эта
гроза... Ему, конечно, померещилось". Однако, как бы мне ни хотелось,
чтобы это так и было, я уже понимал, что Верну вовсе не померещилось. В
тот миг я осознал, что зря ввязался в это гиблое дело, что любоваться на
мертвое тело у меня не было ни малейшего желания.
Там, куда указывал Верн, прошедшие ранней весной ливни частично
размыли насыпь, образовав канаву фута в четыре, до которой у ремонтной
службы либо никак не доходили руки, либо ее просто не заметили. Канава
заросла уже черникой, откуда высовывалась белая, как воск, ладонь. Запах
оттуда шел отвратный.
Я старался не дышать, остальные, по-моему, тоже.
Сильный ветер хлестал нас теперь уже со всех сторон, однако я его не
замечал, думая, что обязательно сойду с ума, если сейчас услышу выкрик
Тедди: "Парашютистам приготовиться к прыжку!" Лучше бы было увидеть все
тело сразу, а не одну эту восковую ладонь... Она и сейчас встает у меня
перед глазами всякий раз, когда я слышу или же читаю о каком-нибудь
ужасном происшествии или преступлении.
И вновь блеснула молния, потом еще и еще раз. Раскаты грома следовали
один за другим, словно боги устроили там, на небесах, гонки на огненных
колесницах.
- Бли-и-ин, - протянул Крис. Ругательство вышло у него каким-то
полувздохом, полувсхлипом.
Верн нервно облизнул губы, а Тедди молча стоял и смотрел. Ветер то
сдувал его длинные, спутанные волосы с ушей, то снова закрывал их. На лице
его застыла абсолютно ничего не выражающая маска, хотя позднее мне стало
казаться, что _н_е_ч_т_о_ на нем все же промелькнуло...
По мертвой ладони ползали взад-вперед черные мураши.
Лес вокруг нас как будто тяжело вздохнул, заметив, наконец, наше
присутствие - это по кронам деревьев ударили первые, тяжелые капли дождя.
По голове и рукам застучали капли размером в десятицентовик.
Изголодавшаяся по влаге земля впитывала их мгновенно.
Эти первые громадные капли сыпались, наверное, не более пяти секунд.
Мы с Крисом озадаченно переглянулись.
И тут разверзлись хляби небесные, и начался всемирный потоп...
Крис спрыгнул с насыпи к промоине, волосы у него уже намокли и
слиплись. Я последовал за ним. Верн с Тедди поспешили за нами, но мы с
Крисом оказались у тела Рея Брауэра первыми. Лежал он ничком. Крис
вопросительно посмотрел на меня, взгляд у него был серьезным, совсем
взрослым. Поняв, чего он хочет, я молча кивнул.
Думаю, что тело оказалось тут, внизу, безо всяких видимых увечий, а
не там, на рельсах, изуродованным до неузнаваемости, потому что парнишка в
последний момент попытался увернуться от поезда. Лежал он головой к
насыпи, в позе ныряльщика перед прыжком. Его темные, рыжеватые волосы
слегка вились, на них виднелась запекшаяся кровь, однако ее было совсем
немного. Одет он был в темно-зеленую футболку и джинсы. Обуви не было, но
чуть поодаль, в зарослях черники, я заметил низкие кроссовки. Это меня
поначалу удивило - почему это они валяются отдельно? - но потом я понял, в
чем тут дело.
Все мои родные и друзья считают, что мое богатое воображение -
бесценный дар Божий, что оно не только позволяет зарабатывать на жизнь, но
и не дает мне никогда скучать, словно бесплатное кино, которое можно
смотреть, когда захочешь. В общем-то, они правы, но иногда, особенно по
ночам, воображение рисует мне такое, что лучше было б никогда не видеть.
Вот и сейчас, глядя на эти валяющиеся в стороне кроссовки, я отчетливо
увидел, как кроссовки слетели у него с ног от страшного удара поездом,
удара, который и отнял у него жизнь.
Только теперь я осознал это с ужасающей отчетливостью: парнишка не
спит, не приболел, он мертв, безнадежно мертв, он никогда уже не встанет с
этой постели из черники, никогда не наденет свои кроссовки, не вернется
домой, вообще теперь по отношению к нему одно лишь слово имеет смысл:
НИКОГДА. Он мертв, умер. Конец...
Мы перевернули его лицом вверх, подставив его под проливной дождь,
сверкающие молнии, оглушительные громовые раскаты.
Его лицо и шею покрывал сплошной ковер из муравьев и жуков,
копошащихся вокруг выреза футболки. Широко раскрытые глаза представляли
собой не менее кошмарное зрелище: один закатился так, что виден был только
белок, а второй смотрел прямо на нас, не мигая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56