- с наигранным энтузиазмом воскликнул
он и изобразил широкую улыбку. На деле он думал, что вряд ли бы поднялся,
даже если бы перед ним прошелся парад далласских "Каугерлз" в костюмчиках
голливудского Фредерика. И дело было вовсе не в том, что в Моханке они
вдруг зачастили. Дело было в "судьбе" - "ХУДЕЮЩИЙ". Не могло быть на весах
такого предсказания - просто игра воображения. Нет, все выглядело не менее
реальным, чем название газеты. Вот что было самым страшным - реальность
этой надписи: ХУДЕЮЩИЙ! Да никакому безумцу в голову не пришло бы
вставлять в набор предсказаний подобное. У "предсказателей" набор всегда
был один и тот же, вроде предстоящего путешествия или встречи со старыми
друзьями. Никогда не бывало и быть не могло даже такой более деликатной
формы, скажем: вам предстоит немного сбавить вес.
Значит, имела место галлюцинация.
"Именно так!"
Отсюда следует, что у него крыша поехала.
"Ну, ну, брось! Это уже слишком.
Да нет, не слишком. Плохая новость, когда воображение выходит из-под
контроля".
- Ты, конечно, можешь прыгнуть на меня, если хочешь, - сказала Хейди,
- но я желала бы, чтобы ты прыгнул на весы в ванной...
- Ладно тебе, Хейди! Ну, сбросил в весе - подумаешь, дело!
- Я даже горжусь тем, что ты возвращаешь себе форму, Билли. Но мы с
тобой последние пять дней были постоянно вместе, и мне просто в голову не
приходит, почему и как ты теряешь вес.
Он внимательно посмотрел на нее, но она не ответила взглядом:
смотрела прямо перед собой в ветровое стекло, сложив руки на животе.
- Хейди...
- Ты ешь столько же, сколько всегда. Даже, может быть, немного
больше. Горный воздух, знаешь, возбуждает аппетит.
- Не надо подслащивать пилюлю, - сказал он, притормаживая, чтобы
бросить в автомат дорожную пошлину. Губы его сжались, а сердце забилось
чаще. Внезапно супруга вызвала в нем раздражение. - Скажи прямо, что я
прожорливый боров. Чего крутиться вокруг да около? Я не обижусь.
- Ну почему ты так?! - воскликнула она. - Зачем ты меня обижаешь?
Билли, ведь все было так чудесно.
Ему не надо было оборачиваться к ней на сей раз, чтобы понять по ее
дрогнувшему голосу, что она на грани слез. Он тут же раскаялся, но
раскаяние не убило раздражения и страха, который таился под ним.
- Я не хотел тебя обидеть, - сказал он, стиснув руль так, что
костяшки на пальцах побелели. - Никогда. Но терять в весе - это же хорошо,
Хейди. И не стоит меня за это бить.
- Да не всегда это хорошо! - крикнула она. Он даже вздрогнул, и
машина слегка вильнула. - И ты сам прекрасно понимаешь, что это вовсе не
всегда хорошо!
Теперь она плакала и рылась в сумочке в поисках салфетки. Он протянул
ей свой платок, и она вытерла глаза.
- Можешь говорить все, что хочешь, Билли. Можешь злиться, можешь
придираться ко мне. Можешь вообще испортить все впечатление от нашего
отпуска, если хочешь. Но я люблю тебя, Билли, и я должна сказать то, что
нужно сказать. Когда люди начинают терять вес без всякой причины, это
может означать заболевание. Это даже одно из семи предостережений рака. -
Она сунула ему платок обратно. Когда он взял его из ее рук, пальцы Хейди
были холодными.
Слово было произнесено. Рак. Рифма: рак - дурак. Одному Богу
известно, сколько раз это слово возникало в голове с тех пор, как он встал
на весы возле обувного магазина. Так отворачиваешься от назойливых
крикливых нищих... или от хватких цыганят, бегущих по улице впереди
табора. Цыганята пели странные песни - вроде бы и монотонные, но в то же
время завораживающе-приятные. Они умели ходить на руках, удерживая босыми
ногами тамбурины. А как они жонглировали! Любой "шапито" за пояс заткнут.
Крутят пластмассовые тарелки на пальцах и даже на носу, да еще смеются при
этом. Похоже, что все заражены какими-то кожными заболеваниями, много
косоглазых, с заячьей губой. Когда обнаруживаешь перед собой внезапно
такое дикое сочетание бурной жизненной активности с уродством, ничего не
остается, как отвернуться. Нищие, цыганята, рак. Такое беглое порхание
мыслей испугало его.
Но все равно - лучше припечатать словом.
- Я себя просто классно чувствовал, - повторил он свою мысль уже,
наверное, в шестой раз с тех пор, как Хейди ночью начала задавать вопросы
о его здоровье. Да ведь так оно и есть, черт подери! - Я зарядку делал,
кстати.
Тоже верно... по-крайней мере последние пять дней. И по Лабиринту
поднялись вместе. Хоть и одышка мучила всю дорогу, и живот пришлось
поджимать в узких расщелинах, но ведь нигде не застрял. Да Хейди сама
страдала от одышки даже больше, чем он, - дважды просила остановиться
передохнуть. Билли дипломатично не упомянул ее частые перекуры.
- Я верю, что ты себя отлично чувствуешь, - сказала она. - Это
замечательно. Но замечательно было бы еще и к врачу сходить. Ты уже более
полутора лет у него не проверялся. Уверена, что доктор Хаустон по тебе
соскучился.
- А я думаю, он сам всего лишь мелкий наркоман.
- Мелкий - что?
- Ничего.
- Билли, говорю тебе, невозможно потерять двадцать фунтов за две
недели благодаря лишь утренней зарядке.
- Я не болен.
- Ну, тогда можешь просто посмеяться над моей мнительностью.
Остаток пути до Фэйрвью ехали молча. Халлеку хотелось обнять ее,
сказать - да, конечно же, он так и сделает, как она советует. Но помешала
странная до абсурдности мысль. Абсурдная, но исключительно тревожная.
"Друзья мои! А может быть, у современных цыган появился новый вид
проклятья?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14