Линож постукивает тростьюсначала по скамьям слева, потом справа от
прохода - как постукивал по калитке Марты. Слышно шипение, и дым поднимается
от обугленных мест, которых коснулась трость. Сидящие поблизости
отшатываются прочь. Те, кто был справа - это семья Хоупвеллов - Стен, Мэри и
Дэви. Линож им улыбается, и на этот раз губы его приоткрываются настолько,
что показывают кончики клыков. Все три Хоупвелла реагируют. Мэри обнимает за
плечи своего сына и смотрит на Линожа со страхом.
-- Привет, Дэви! -- говорит Линож. -- Отличное будет сочинение - "Как я
провел уикэнд"?
Дэви не отвечает. Линож глядит на него, улыбаясь по-прежнему.
-- Твой отец вор. Он за последние шесть лет украл более четырнадцати
тысяч долларов в компании морепродуктов, где работает. На эти деньги он
играет. -- И Линож сообщает доверительно: -- Он проигрывает.
Дэви поворачивается и бросает на своего отца взгляд, полный страха и
неверия. "Я не верю, -- говорит этот взгляд. -- Мой папа - никогда! " - но
он на миг видит в лице Стена неприкрытую вину и страх пойманного в капкан
зверя. Этой минуты хватает, чтобы глубоко потрясти веру мальчика в отца,
который был кумиром.
-- Папа?...
-- Я не знаю, кто вы, мистер, -- говорит Стен, -- но вы лжете. Лжете!
Хорошо, но недостаточно. Никто не верит ему, в том числе его жена и
сын.
-- Рожденный во лжи дважды скажи... а Дэви? Хотя бы дважды.
С Хоупвеллами он покончил. Вера друг в другав этой семье погибла вмиги
навеки. Линож медленно движется по проходу к помосту. Каждый глаз ловит его
неторопливое продвижение - и тут же отворачивается; каждое сердце вспоминает
свои ошибки и обманы. Дойдя до Джонни Гарримана, Линож останавливается и
улыбается снова.
-- Ба, да это Джонни Гарриман! Который сжег столярный цех в Мачиасе по
ту сторону пролива!
-- Я... да ты... не было этого!
-- Еще как было! -- улыбается Линож. -- Два года назад, когда тебя
уволили! -- Он поворачивается к Кирку Фримену. -- А Кирк помогал... правда?
Конечно, помогал - на то и дружба, верно? -- И снова к Джонни. -- Семьдесят
человек потеряли работу, но ты за себя отплатил, а это самое главное,
правда? А как же!
Островитяне смотрят на Джонни, будто видят его впервые... и на Кирка
тоже. Джоннисжимается под этими взглядами до роста в один фут.
-- Видишь, дубина! -- обращается к Джонни Кирк. -- Смотри, во что ты
нас втравил!
-- Заткнись! -- отвечает Джонни, и Кирк затыкается, но поздно.
Линож, улыбаясь, идет к помосту. Все глядят на него, ежась, как собаки,
которых часто бьют. Ни один не решается встретиться с ним взглядом.
Каждыйнадеется, что Линож не остановится возле него, не заговорит, как со
Стеном и Джонни Гарриманом.
Но Линож останавливается еще раз возле Джека Карвера. Джек сидит среди
тех двоих, которых Линож уже назвал в связи с избиением молодого гея. Джек
поднимает на Линожа глаза и быстро их отводит. Так же не в своей тарелке
чувтсвуют себя Алекс Хабер и Люсьен Фурнье.
-- Да, ребята, вам бы посмотреть на того пидора, которого вы отделали.
Вы бы так прикололись из-за повязки у него через глаз. Крепдешиновая такая
повязка.

x x x

Энджи Карвер прислушивается. Хмурится. Что там Линож говорит про ее
мужа? Что он кого-то избил? Быть этого не может! Или... может?
-- Заткнись, -- говорит Джек, но едва ли громче шепота.
-- Этот парень живет в одном из домовбез лифта на Кэнэл-стрит, прямо за
Лисбоном. Могу датьадрес. Не знаю, может, вы захотите ему до конца свет
погасить? Люсьен, как насчет выбить ему второйглаз? Окончить работу?
Люсьен молчит, глядя в пол.
-- Алекс?
Алекс тоже онемел.
-- Рожденный в грехах - рассыпься в прах, -- говорит Линож и оставляет
их в покое, идядальше к помосту.
Робби Билз все еще стоит между своим столомгородского менеджера и
помостом, все еще течет пот по его лицу, воротник рубашки промок. И он
видит:
По проходу, в той же больничной рубашке, с распущенными седыми
волосами, идет поддельная мать. Конечно, это все тот же Линож, и он сжимает
в руке все ту же трость с волчьей головой.
-- Почему ядолжна была умереть средичужих, Робби? -- спрашивает
поддельная мать. -- Тымне все еще не объяснил этого, Робби. Почему я должна
была умереть, призывая тебя? Я только хотела прощального поцелуя...
Линож ( в этом кадре в самом деле Линож) приближается, и Робби
выхватывает пистолет.
-- Не подходи! -- кричит он. -- Предупреждаю, не подходи!
-- Ох, положи это! -- говорит Линож.
Рука Робби разжимается. Мы видим, как он борется, не давая ее разжать,
но будто чья-то рука куда больше - которой мы не видим - отгибает ему пальцы
один за другим. Пистолет падает напомость, на который уже всходит Линож.
Робби видит, как поддельная мать всходит по ступеням, и больничная
рубашка развевается вокруг тощего тела. Она наставляет на Робби конец
трости, и слезящиеся старческие глазазловеще вспыхивают.
-- Почему ты не скажешь этим людям, где ты был и что делал, когда я
умирала, Робби? Наверное, твоей жене будет особенно интересно, правда,
Робби?
-- Заткни пасть! -- кричит Робби. -- Сандра, ты не верь ему! Не слушай!
Он все врет!
В недоумении и страхе Сандра Билз пытается встать сместа. Урсула
удерживает ее за руку и заставляет снова сесть.
Линож на помосте тянет руку к лицу Робби, щелкая пальцами, как пастью.
-- Твои глаза, Робби...
Робби смотрит на поддельную мать.
-- Я выем твои глаза прямо из головы...
Старческая костлявая рука, в которой нет трости, продолжает щелкать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80