- Не деда, а дядю. Дед у меня был адвокатом в Шревпорте. Он...
- Хрен с ним, с дедом, - перебил Макфрис. - Даже три хрена. Кто
похоронил твоего дядю? Скажи, и покончим с этим.
- Никто. Его кремировали.
- Во те раз! - воскликнул Абрахам и засмеялся.
- Тетя собрала его пепел в вазу и держала у себя дома, в Батон-Руж.
Она пыталась продолжить его бизнес, но у нее ничего не вышло.
- Это твой дядя поднасрал, - заметил Макфрис.
- Почему это?
- Плохая реклама для такого бизнеса.
- Что, смерть?
- Да нет, кремация.
Скрамм опять шумно высморкался и сказал:
- Ничего, он тебя там встретит.
- Надеюсь, - сказал Бейкер, не обидевшись.
- Твой дядя... - начал Абрахам, но тут Олсон начал умолять солдат,
чтобы ему дали отдохнуть.
Он не останавливался и не замедлял шаг, но продолжал свои мольбы
тягучим, полностью безжизненным голосом, вызывающим у Гэррети раздражение.
Разговор смолк. Все уставились на Олсона. Гэррети изо всех сил желал, чтобы
его поскорее пристрелили. Чтобы он больше не мучился и не унижался. Солдаты
смотрели на Олсона с теми же каменными, абсолютно безучастными лицами.
Впрочем, ему вынесли еще одно предупреждение.
Было без четверти восемь, и прошел слух, что им осталось пройти только
шесть миль до ста. Гэррети помнил, что до ста миль доходили, самое большое,
шестьдесят три участника. Они могли побить рекорд - их все еще оставалось
шестьдесят девять.
Слева от Гэррети продолжали раздаваться мольбы Олсона. Некоторые
кричали ему, чтобы он заткнулся, но без всякого результата.
Они перешли деревянный мост, вокруг которого с щебетанием проносились
ласточки, свившие гнезда под опорами. От речки пахнуло прохладой, и жара на
другом берегу показалась еще более невыносимой. "Подожди, - сказал Гэррети
себе. - Если ты думаешь, что сейчас жарко, подожди до полудня. Тогда сам
увидишь".
Он крикнул, чтобы ему дали фляжку. Солдат молча принес ее и потрусил
назад к вездеходу. Ему уже хотелось и есть, но с этим придется ждать до
девяти.
Бейкер внезапно круто свернул к обочине, осмотрелся в поисках зрителей
и, не найдя никого, быстро спустил штаны. Гэррети прошел мимо и услышал
сзади, как Бейкеру выносится предупреждение. Потом еще одно. Секунд через
двадцать он нагнал товарищей, запыхавшийся, но довольный.
- Никто в жизни так быстро не срал! - сообщил он.
- Можешь улучшить результат, - сказал Макфрис.
- Говорят, некоторые срут раз в неделю. А я обязательно должен раз в
день посрать, иначе приходится принимать слабительное.
- Если будешь это делать слишком часто, они тебе выпишут такое
слабительное, что второго не понадобится, - сказал Пирсон.
Макфрис откинул голову назад и засмеялся. Абрахам повернулся и вступил
в разговор:
- Мой дед никогда не принимал слабительного, а он прожил...
- А доказательства где? - перебил Пирсон.
- Ты что, не веришь моему деду?..
- Поглядите, - тихо сказал Гэррети. Не склоняясь ни на одну из сторон
в споре о слабительном, он рассеянно наблюдал за Перси-как-там-его-фамилия.
Он с трудом верил своим глазам. Перси подходил все ближе и ближе к краю
дороги и шагал теперь по обочине. То и дело он бросал испуганные взгляды то
на солдат в вездеходе, то вправо - в сторону леса, до которого было не
больше футов.
- Похоже, он хочет смыться, - сказал Гэррети.
- Они его пристрелят, - голос Бейкера вдруг упал до шепота.
- Вроде никто на него не смотрит, - неуверенно заметил Пирсон.
- Так не привлекайте к нему внимание! - раздраженно бросил Макфрис. -
Что за олухи!
В следующие десять минут никто из них не сказал ничего
вразумительного. Они имитировали разговор и напряженно следили за тем, как
Перси все ближе и ближе подбирается к спасительному лесу.
- Он просто трусит, - буркнул наконец Пирсон, и тут, будто услышав его
слова, Перси спокойно, медленно направился к лесу, два шага - и он будет
там. Его ноги в джинсах двигались неторопливо, и весь он, со своими
светлыми волосами и мальчишеским лицом, походил на скаута, пришедшего в лес
наблюдать птиц.
Предупреждений не было. Он лишился права на них, как только его нога
сошла в траву, окаймлявшую дорогу. Солдаты прекрасно знали это. Старина
Перси-как-там-его-фамилия не мог их надуть. Последовала быстрая команда, и
Гэррети перевел взгляд с Перси на солдата, стоящего на броне вездехода.
Солдат казался высеченным из камня; приклад карабина был прижат к его
плечу.
Потом он снова поглядел на Перси. Тот стоял у опушки леса, так же
похожий на скульптуру, как стреляющий в него солдат. "Они могли бы
послужить моделью для Микеланджело", - подумал Гэррети. Одна рука Перси
была прижата к груди, будто он читал стихи. В глазах застыл немой экстаз.
Между его пальцев заструилась кровь, блеснув на солнце. Старик Перси.
"Эй, Перси!" - кричала его мать.
Перси с его дурацким именем преобразился в прекрасного, залитого
солнцем Адониса, пораженного стрелой безжалостного охотника. Одна, вторая,
третья капли крови упали на черные, запыленные туфли Перси, и все это
случилось за какие-нибудь три секунды. Гэррети не успел сделать даже двух
полных шагов, а Перси был уже мертв.
Он смог шагнуть вперед и издать непонятный звук, похожий на кряхтение.
Потом упал, перевернулся, и его неподвижное лицо, начинающее обретать
застывший покой смерти, уставилось в небо.
- Пусть земля эта покроется солью, - быстро заговорил вдруг Макфрис. -
Да не прорастет на ней ни злак, ни побег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60