- Сперва нет. Мать, и Джен, и доктор Паттерсон - это друг моей матери,
- сначала они гордились, потому что ведь немногие проходят тесты, а ты
знаешь, сколько народу подает заявления. И все равно остаются тысячи, а
потом они разыгрывают двести фамилий - сто участников и сто запасных.
- Ага, тянут их из этого дурацкого барабана, - голос Макфриса чуть
дрогнул.
- Точно. Майор вытаскивает двести фамилий, но ты до последней минуты
не знаешь, участник ты или в запасе.
- И не сообщают ничего, кроме даты отправления, - сказал Макфрис, как
будто с этой даты прошли годы, а не меньше четырех дней.
Кто-то в толпе запустил флотилию воздушных шаров, и они взмыли в
воздух - красные, голубые, желтые. Южный ветер подхватил их и медленно
понес прочь.
- Мы смотрели ящик, когда Майор вытаскивал шарики, - сказал Гэррети. -
Я был номером 73. Я так и упал со стула, не мог в это поверить.
- Не мог поверить, что это _ты_. Такие вещи всегда случаются с
другими.
- Вот-вот. Тогда все и началось. Джен умоляла меня отказаться. Она
просто взбесилась. Плакала, говорила, что я сошел с ума и все такое. Я
делал все, что она просила, но этого я сделать не мог. Я сказал, что буду
чувствовать себя трусом, а она отвечала: "Это лучше, чем чувствовать себя
мертвым". В конце концов она поняла и смирилась... ну, так мне кажется.
Тогда в дело вступил доктор Паттерсон. Он диагностик, и у него хорошая
логика. Он сказал:
"Послушай, Рэй. Твой шанс выжить - пятьдесят к одному, считая
запасных. Не убивай свою мать". Я долго сдерживался, но в конце концов
просто послал его. Сказал, что у него довольно велики шансы жениться на
моей матери, но он их почему-то никак не использует.
Гэррети взъерошил волосы рукой. Наконец-то он забыл о своих двух
секундах.
- Он здорово разозлился. Сказал, что я бесчувственный, как... как
тиковое бревно, вот как он сказал. Должно быть, у них это семейная
поговорка. Тогда я заговорил с ним по своей логике.
- И как это?
- Сказал, что, если он не уйдет, я его ударю.
- А твоя мать?
- Она на эту тему почти не говорила. Думаю, ей могло казаться, что я
выиграю. Этот приз - все, что ты хочешь до конца жизни, - загипнотизировал
ее. У меня был брат, Джефф. Он умер от пневмонии, когда ему было шесть лет.
Похоже, она как-то надеялась, что я попрошу вернуть его, если...
Невероятно, но мне так кажется. Кроме того, она боялась. Ты же знаешь, тех,
кто отговаривает участвовать в Длинном пути, тоже могут забрать. Потом мне
позвонили, и так я стал участником.
- А я нет.
- Что?
- До тридцать первого двенадцать участников отказались. Я был
запасным. Узнал, что иду, в одиннадцать вечера четыре дня назад.
- О Господи! Тебя это не... не огорчило?
Макфрис только пожал плечами.
Гэррети поглядел на часы. 15.02. Все нормально. Даже тень его,
удлинившаяся к вечеру, казалось, двигалась теперь более уверенно. Нога была
в порядке.
- Ты все еще думаешь, что сможешь просто сесть? - спросил он Макфриса.
- Смотри, мы уже пережили большинство. Шестьдесят одного.
- Это не имеет значения. В один прекрасный миг мне просто надоест.
Одно время я рисовал маслом. Очень любил это дело. А как-то раз проснулся
утром, и все. Как отрезало.
- Выжить - это не то. Это не хобби.
- Как сказать? Вспомни про альпинистов, подводников или хотя бы про
дебила-рабочего, для которого единственное удовольствие - подраться по
субботам. Для них всех выживание превращается в хобби. В часть игры.
Гэррети промолчал.
- Лучше поднажми. Мы теряем скорость, - сказал Макфрис. - Мой отец
грозил посадить меня в подвал и не кормить, пока я не откажусь от этой
затеи.
- И почему он не сделал этого?
- Не успел. Меньше чем через час после того, как мне позвонили,
раздался звонок в дверь, и там стояли два громадных солдата, таких
уродливых, что от их вида часы могли остановиться. Отец только взглянул на
них и сказал мне: "Пит, иди наверх и собери свой скаутский рюкзак". Вот
этот, - он указал пальцем на рюкзачок за спиной. - И только моя сестренка
Катрина - ей четыре года - поняла. Она сказала: "Пит идет искать
приключений". А потом они собрались и улетели всей Семьей на остров
Прескью. Они вернуться, только когда все кончится. Так или иначе.
Гэррети взглянул на часы. 15.20.
- Спасибо.
- Что, опять спас тебе жизнь? - Макфрис улыбнулся.
- Именно.
- И ты думаешь, мне это приятно?
- Не знаю. Время - странная штука. Даже если идешь нормально и без
предупреждений, тебя отделяют от ограды кладбища всего две минуты. Это
очень мало.
Словно в подтверждение прогрохотали ружья. Уокер закричал, закудахтал,
как внезапно схваченная фермером курица. Толпа издала низкий, почти
сексуальный, вздох.
- Да, это мало, - согласился Макфрис. Они шли. Тени становились
длиннее. Толпа мгновенно, как по волшебству, оделась в куртки и плащи.
Откуда-то подымался дымок трубки, напомнивший Гэррети об отце. На дорогу
выбежала вырвавшаяся у кого-то болонка и, тявкая, побежала за Пирсоном.
Выстрел отбросил ее на обочину, и она лежала там, вздрагивая и жалобно
визжа. Никто ее не подбирал. Из толпы выбился на дорогу плачущий ребенок, и
на один жуткий момент Гэррети показалось, что сейчас и его постигнет судьба
болонки. Но солдат просто отвел ребенка за ограждение.
В 18.00 солнце скатилось к кромке горизонта. Воздух похолодел. Зрители
поднимали воротники и потирали руки.
Колли Паркер, как обычно, ругал мэнскую погоду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60