До конца тридцатых, рассказывала нам Мэри, оно было
куда как больше, но компания "Уэстерн мэн электрик" вместе с заводами в
Рамфорде, производящими металл и бумагу, добились у правительства штата
разрешения на строительство плотины на реке Джесса. Мэри показывала нам
очаровательные фотографии дам в белых платьях и джентльменов в
костюмах-тройках, катающихся по озеру на каноэ. Фотографии эти сделали еще
до первой мировой войны. Мэри указала на одну из женщин, замершую с поднятым
веслом. "Это моя мама, пояснила она, - а мужчина, на которого она
замахивается веслом, - мой отец".
Гагары кричали. Я уже различал в небе Венеру. Звездный свет, звездный
свет, исполни мое желание... В тех снах все мои желания были связаны с
Джоанной.
Загадав желание, я попытался спуститься вниз по проселку. Разумеется,
попытался. Дом-то ведь мой, верно? Куда еще я мог пойти, как не в свой дом,
когда с каждой минутой все темнело, а в не прекращающихся ни на секунду
лесных шорохах чувствовалась порою угроза? Куда еще я мог пойти? Вокруг
темно и одному страшно входить в темный дом (вдруг "Сара" обиделась, что ею
так долго пренебрегали? Вдруг она из-за этого злится?), но ничего другого
мне не оставалось. Если электричества нет, подумал я, зажгу керосиновую
лампу, которую мы держали в кухонном буфете.
Только я не сумел спуститься вниз. Ноги отказывались идти по проселку.
Словно мое тело знало о доме что-то такое, о чем понятия не имел мой мозг.
Ветер усилился, от холода по коже побежали мурашки, я не мог понять, с чего
это я так вспотел. Я бежал? Если бежал, то куда? От кого?
От пота промокли волосы. Тяжелой массой легли на лоб, прилипли к нему.
Я поднял руку, чтобы отбросить их, и обнаружил неглубокую царапину на
тыльной стороне ладони, за костяшками пальцев. На этот раз на правой руке.
Случалось, что царапина перекочевывала на левую руку. Я подумал: если это
сон, то откуда такие подробности? С такой четкостью их обычно подмечает
писатель.., но, возможно, во сне все - писатели. Как узнать?
Теперь "Сара-Хохотушка" - темное пятно на чуть более светлом фоне
озера, и я понимаю, что вниз мне идти совсем не хочется. Предчувствие беды
наполняет меня, я без труда представляю себе все те опасности, которые могут
подстерегать меня в доме. Бешеный енот, затаившийся в углу кухни. Летучие
мыши в ванной - если их побеспокоить, они начнут с криками кружить над
головой, задевая лицо крыльями. Даже одно из знаменитых Потусторонних
Существ, плод фантазии Уильяма Денброу, может прятаться под крыльцом,
наблюдая сквозь щели за моим приближением.
- Что ж, но я не могу оставаться и здесь, - говорю я сам себе, но ноги
по-прежнему не слушаются, и, похоже, нет у меня иного выхода, как оставаться
здесь, на пересечении дороги и проселка. Хочу я этого или нет, нравится мне
это или нет, но придется стоять столбом.
А из леса доносятся уже не шорохи мелких животных (они все залезли в
норы и спят), но приближающиеся тяжелые шаги. Я хочу повернуться и
посмотреть, кто идет ко мне, но не могу...
...и вот тут я обычно просыпался. Первым делом включал свет, чтобы
убедить себя, что по возвращении в реальный мир мое тело стало более
послушным. Иногда - нет, практически всегда. - проснувшись, я думал о
Мэндерли.
Прошлой ночью мне снилось, что я вернулась в Мэндерли. В этом есть
что-то нездоровое (думаю, что-то нездоровое есть и в повторяющемся сне, мое
подсознание бьет и бьет в одну точку), но я не стану отрицать, что какая-то
часть моего "я" наслаждалась летним покоем, который окружал меня во сне, и
этой самой части нравилась грусть, которую я испытывал, просыпаясь.
Экзотичности этого сна так недоставало мне в реальной жизни, особенно
теперь, когда дорогу, на которой ранее резвилось мое воображение, наглухо
заблокировали.
Насколько мне помнится, по-настоящему я испугался только один раз (но
должен прямо сказать, воспоминаниям этим я не очень-то доверяю, потому что
их вовсе не существовало). И случилось это, когда, проснувшись, произнес в
темноте спальни: "Что-то у меня за спиной. Не подпускайте его ко мне. Что-то
затаилось в лесу, не подпускайте его ко мне". Напугали меня не сами слова, а
голос, которым я их произнес. То был голос человека, который вот-вот уступит
охватывающей его панике, и звучал он совсем не как мой голос.

***

За два дня до Рождества 1997 года я вновь поехал в "Файделити юнион",
где менеджер банка проводил меня к ячейке, упрятанной в залитые
люминесцентным светом катакомбы. Когда мы спускались по ступеням, он заверил
меня (наверное, в десятый раз), что его жена - давнишняя поклонница моего
таланта и читает все мои книги. В десятый раз я ответил, что пора бы и ему
попасться в мои сети. На что он добродушно хохотнул. Видать, мы придумали с
ним новый Банковский ритуал.
Мистер Куинлэн вставил ключ в замочную скважину "А" и повернул его.
Затем, скромненько, как сутенер, приведший клиента к кровати шлюхи,
удалился. Я вставил свой ключ в замочную скважину "В", повернул, открыл
ячейку. Она словно увеличилась в размерах. Оставшаяся коробка с рукописью
забилась в дальний угол, напоминая единственного уцелевшего щенка, который
знает, что его братьев и сестер уже отловили и удушили газом. На светлом
картоне чернели буквы единственного слова:
ОБЕЩАНИЕ
Откровенно говоря, я уже не помнил, о чем шла речь в этом чертовом
романе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30