А вот книжке
карманного формата, выпущенной издательством "Пенгуин", удалось преуспеть
там, где потерпел неудачу серый гроб, - она доказала, что Джоанна мертва.
" - Смешной вы человечишка, - молвил Стрикленд".
Я откинулся на кровать, закрыл лицо руками и плачем загнал себя в сон,
как делают дети, когда им очень плохо. И мне тут же приснился кошмар. В нем
я проснулся, увидел, что книга "Луна и грош" по-прежнему лежит рядом со мной
на покрывале, и решил положить ее туда, где нашел, то есть под кровать. Вы
знаете, как перемешиваются во сне реальность и фантазии: логика в них, что
часы Дали, которые становятся такими податливыми: их можно развесить по
веткам, как половики.
Я вернул игральную карту на прежнее место, между страницами 102 и 103,
окончательно и бесповоротно убрал указательный палец со строчки " - Смешной
вы человечишка, - молвил Стрикленд", перекатился на другую половину кровати,
опустил голову, перевесившись через край, с тем чтобы положить книгу именно
на то место, с которого я ее и поднял.
Джо лежала среди катышков пыли. Паутинка свесилась с кроватной пружины
и ласкала ей щеку, словно перышко. Рыжеватые волосы потеряли привычный
блеск, но глаза - черные, живые - злобно горели на бледном, как полотно,
лице. А когда она заговорила, я понял, что смерть лишила ее рассудка.
- Дай ее сюда, - прошипела она. - Это мой пылесос. - И выхватила у меня
книгу, прежде чем я успел протянуть к ней руку. На мгновение наши пальцы
соприкоснулись. Ее были холоднее льда. Она раскрыла книгу (игральная карта
вывалилась) и положила ее себе на лицо. А когда Джо скрестила руки на груди
и застыла, я понял, что надето на ней то самое синее платье, в котором мы ее
похоронили. Она вышла из могилы, чтобы спрятаться под нашей кроватью.
Я проснулся со сдавленным криком, дернулся так, что едва не свалился на
пол. Спал я недолго, слезы еще не успели высохнуть, а веки щипало, такое
бывает после того, как поплачешь. Сон был очень уж яркий, поэтому я таки
заглянул под кровать, в полной уверенности, что она там и лежит, накрыв лицо
книгой, что она протянет руку, чтобы коснуться меня ледяными пальцами.
Но, разумеется, никого под кроватью не обнаружил - сон есть сон. Тем не
менее спать я улегся на диване в своем кабинете. И правильно сделал, потому
что в ту ночь кошмары меня не мучили. И мне удалось хорошо выспаться.

Глава 2

За десять лет моей супружеской жизни, да и сразу после смерти Джоанны,
мне так и не довелось почувствовать на себе действие психологического
барьера, который вставал на пути многих писателей. По правде говоря, я так
долго не замечал его существования, что барьер этот, а речь идет о полной
утрате способности писать, укоренился и окреп, прежде чем я наконец понял,
что со мной происходит что-то необычное. Причина, думаю, в том, что я
искренне считал, будто такие катаклизмы возможны только с "литераторами",
которых обсуждали, разбирали по косточкам, а иногда и растирали в порошок в
"Нью-йоркском книжном обозрении".
Моя писательская карьера и семейная жизнь практически наложились друг
на друга. Я закончил черновой вариант моего первого романа "Быть вдвоем"
вскоре после того, как мы с Джоанной официально обручились (я надел на
средний палец ее левой руки кольцо с опалом, купленное в "Дайс джевеллерс"
за сто десять баксов.., для этого мне пришлось свести чуть ли не к нулю
остальные расходы.., но Джоанна пришла в восторг), а последний роман, "Вниз
с самого верха", закончил через месяц после ее смерти. Об убийце-психопате,
который обожал крыши высоких домов. Его опубликовали осенью 1995 года. После
этого публиковались и другие мои романы, парадокс, который я могу объяснить,
но не думаю, что в обозримом будущем в планах какого-либо издательства
появится новый роман Майка Нунэна. Теперь я знаю, что есть писательский
психологический барьер. Знаю лучше, чем мне хотелось бы.

***

Когда я показал черновой вариант "Быть вдвоем" Джо, она прочитала роман
за один вечер, уютно устроившись в любимом кресле, одетая лишь в трусики да
футболку с Мэновским черным медведем на груди. Она читала и пила холодный
чай, стакан за стаканом. Я ушел в гараж (тогда мы с еще одной семейной парой
арендовали дом в Бангоре, поскольку денег было в обрез.., с Джо мы еще не
поженились, но кольцо с опалом она с руки не снимала) и маялся в ожидании ее
вердикта. Начал даже собирать скворечник из купленного в магазине набора (в
инструкции говорилось, что собрать скворечник под силу ребенку) и чуть не
отрезал себе указательный палец левой руки. Каждые двадцать минут я
возвращался в дом и заглядывал в гостиную. Если Джо и замечала мое
нетерпение, то не подавала виду. Читала себе и читала. Я счел, что это
добрый знак.
Я сидел на крыльце черного хода, смотрел на звезды и курил, когда она
подошла, села рядом, положила руку мне на плечо.
- Ну? - спросил я.
- Хороший роман. А теперь почему бы тебе не вернуться в дом и не
трахнуть меня?
Прежде чем я успел ответить, трусики, в которых она сидела в кресле,
упали мне на колени с легким нейлоновым шуршанием.

***

Потом, когда мы лежали в постели и ели апельсины (от этой вредной
привычки мы в конце концов избавились), я спросил:
- Достаточно хороший, чтобы опубликовать?
- Видишь ли, - ответила она, - я ничего не знаю о сияющем издательском
мире, но я всегда читала ради удовольствия... Признаюсь тебе, что моей
первой любовью стал "Любопытный Джордж".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30