Жуткий страх сжал мое горло, и я почувствовал, что
задыхаюсь. Это был ужас предчувствия, джентльмены. Я не хочу
спорить о том, могут ли происходить подобные вещи или нет. Я
знаю, что могут, поскольку испытал это на себе. Именно
тогда, в тот жаркий сентябрьский полдень. И я молю Бога,
чтобы мне не довелось испытать это еще раз.
Снимок был сделан моей матерью в тот день, когда я
окончил медицинский институт. Я стоял перед Уайт Мемориал,
заложив руки за спину и сиял, как ребенок, который целый
день резвился и прыгал по аллеям Пэллисейд парка. Слева от
меня виднелась статуя Гарриет Уайт, и хотя ее верхняя часть
была отсечена кадром, пьедестал и жестокая надпись - "Не
существует покоя без боли; таким образом, мы определяем
спасение через страдание" - были четко различимы. И у
подножия статуи первой жены моего отца, как раз под
надписью, Сандра Стенсфилд погибла почти четыре месяца
спустя во время несчастного случая, случившегося в тот
момент, когда она приехала в больницу, чтобы родить на свет
своего ребенка.

Она переживала, что меня не окажется в больнице, когда
ей придет время рожать, что я уеду на Рождество и мне нельзя
будет позвонить. Ее пугало, что роды будет принимать другой
врач, который не будет знать о ее желании воспользоваться
Методом дыхания и вместо этого применит наркоз.
Я старался успокоить ее, как только мог. У меня не было
причин уезжать из города, не было семьи, которую следовало
навестить во время рождественских праздников. Моя мать
умерла двумя годами раньше, и у меня никого не осталось, за
исключением незамужней тетки в Калифорнии, а поезда я не
любил, сказал я мисс Стенсфилд.
"Вы чувствуете себя одиноким?" - спросили она.
"Иногда. Обычно я слишком занят. Возьмите вот это. - Я
написал свой номер телефона на карточке и протянул ее мисс
Стенсфилд. - Позовите меня, если дозвонитесь до приемной
больницы, когда начнутся схватки".
"О, нет, я не могу..."
"Вы хотите пользоваться Методом дыхания или довериться
какому-нибудь костоправу, который подумает, что вы
свихнулись и даст вам эфира, когда вы начнете выдыхать, как
паровозная труба?"
Она улыбнулась: "Ну хорошо. Вы меня убедили".
Тем не менее, осень проходила, но волнения не покидали
ее.
В самом деле ее попросили освободить комнату, где она
жила, когда я впервые встретился с ней. Она переехала в
Вилледж, и это, как оказалось, было ей только на пользу. Она
даже нашла какую-то работу. Слепая женщина с неплохим
доходом наняла ее для легкой домашней работы, а также для
чтения вслух произведений Портера и Бака. Она жила на первом
этаже в том же доме, что и мисс Стенсфилд. У мисс Стенсфилд
появился тот цветущий вид, который свойственен здоровым
женщинам на последних трех месяцах беременности. Но на ее
лице лежала какая-то тень. Когда я разговаривал с ней, она
отвечала мне с какой-то излишней медлительностью. Как-то
раз, когда она не ответила вовсе, я поднял глаза и увидел,
что она рассматривает фотографию в рамке на стене со
странным, мечтательным выражением. Я почувствовал, как меня
обдало холодом... и ее ответ, не имевший ничего общего с
моим вопросом, нисколько не успокоил меня.
"У меня такое чувство, доктор, и иногда очень сильное,
что я обречена".
Глупое, мелодраматическое слово! Однако, джентльмены, у
меня был готов сорваться ответ: "Да, я тоже чувствую это".
Я прогнал от себя эти мысли - врач, произносящий такие вещи,
должен немедленно продать свой инструмент и медицинские
книги и попытать счастья в плотницком деле или стать
водопроводчиком.
Я сказал ей, что она не первая беременная женщина, у
которой возникают подобные чувства. Они известны любому
врачу, и их часто называют Синдромом Долины Теней. По-моему,
я уже упоминал об этом, джентльмены.
Мисс Стенсфилд серьезно кивнула мне в ответ, и я
вспоминаю, как молодо она выглядела в тот день и каким
большим казался ее живот. "Я знаю об этом, - сказала она. -
Я испытываю эти ощущения, но они как бы отделены от того
другого чувства. Оно... как что-то неясно вырисовывающееся.
Я не могу описать это более точно. Это глупо, но я не могу от
него избавиться".
"Вы должны попытаться, - сказал я. - Это же очень
хорошо для..."
Но она уже была далеко от меня. Она снова изучала
фотографию.
"Кто это?"
"Эмин Маккэррон, - ответил я, стараясь перевести все в
шутку. Но у меня получилось немного глуповато. - Перед
Гражданской войной, совсем еще молодой".
"Нет, я узнала вас, конечно, - сказала она. - Женщина.
Можно определить, что это женщина по юбке и туфлям. Кто
она?"
"Ее имя - Гарриет Уайт", - промолвил я и подумал: "Она
будет первой, чье лицо вы увидите, когда приедете рожать".
Холод вернулся вновь, жуткий и беспредельный. Ее каменное
лицо".
"А что говорит надпись на основании статуи?" - спросила
она, все еще находясь в каком-то оцепенении.
"Я не знаю, - солгал я. - Я недостаточно силен в
разговорной латыни".

В эту ночь я видел самый плохой сон в своей жизни. Я
проснулся от ужаса и если бы я был женат, то напугал бы свою
жену до смерти.
Во сне я открыл дверь своего кабинета и увидел Сандру
Стенсфилд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25