Он неуклюже подобрал ее, ухватив большим и безымянным пальцами,
смахнул, как сумел, песок и осторожно откусил кусочек. В следующий миг он
уже жадно пожирал ее, не обращая внимания на скрипевшие на зубах песчинки.
Через несколько секунд он принялся за вторую половинку и управился с ней в
три укуса.
Стрелок не имел ни малейшего понятия, что такое рыба-дудец. Он понял
только, что она невероятно вкусна. Этого ему было довольно.

В самолете никто не заметил, как исчез сэндвич с тунцом. Никто не
заметил, как Эдди Дийн вцепился в него так крепко, что на белом хлебе
остались глубокие ямки от пальцев.
Никто не заметил, как сэндвич становился все более прозрачным, а
потом исчез, и от него осталось лишь несколько крошек.
Секунд через тридцать после того, как это случилось, Джейн Дорнинг
погасила сигарету и пошла в салон. Она достала из своей сумки блокнот, но
на самом деле ей хотелось еще раз взглянуть на 3-А.
Он, казалось, спал глубоким сном... но сэндвич исчез.
"Мама дорогая, - подумала Джейн. - Он же его не съел; он его целиком
проглотил. А теперь опять заснул? Так не бывает..."
То, что покалывало ее касательно пассажира 3-А, мистера
То-Карий-Глаз-То-Голубой, что бы это ни было, продолжало покалывать.
Что-то с ним было не так. Что-то.

3. КОНТАКТ И ПОСАДКА
Эдди разбудил второй пилот, объявлявший, что минут так через сорок
пять они совершат посадку в международном аэропорту Кеннеди, где видимость
неограниченная, ветер - западной четверти, десять миль в час, а
температура просто прекрасная - семьдесят градусов [по Фаренгейту,
соответствует 21 градусу по Цельсию]. Он сказал пассажирам, что, если у
него потом не будет такой возможности, он хотел бы сейчас поблагодарить их
- всех вместе и каждого в отдельности - за то, что они выбрали "Дельту".
Эдди осмотрелся и увидел, что пассажиры проверяют свои таможенные
декларации и документы, подтверждающие гражданство - считалось, что, когда
летишь из Нассау, достаточно иметь при себе водительские права и кредитную
карточку, на которой фигурирует один из банков США, но большинство
пассажиров до сих пор брали с собой паспорта - и ощутил, что внутри у него
начинает туго закручиваться стальная проволочка. Он все еще никак не мог
поверить, что заснул, да так крепко.
Он встал и пошел в туалет. Судя по ощущению, пакеты с марафетом у
него подмышками лежали удобно и держались крепко, повторяя контуры его
боков, так же хорошо, как и в номере отеля, где их укрепил на Эдди
американец с тихим и вежливым голосом, по имени Уильям Уилсон. По
окончании процедуры прикрепления человек, чье имя прославил Эдгар По
(когда Эдди что-то сказал на эту тему, Уилсон только непонимающе взглянул
на него), подал ему рубашку. Самую обыкновенную рубашку в узорчатую
полоску, чуть выгоревшую, какую может надеть в самолет любой студентик,
возвращающийся с коротких предэкзаменационных каникул... только эта была
специально скроена и сшита так, чтобы скрывать некрасивые выпуклости.
- Перед посадкой на всякий случай проверь все еще раз, - сказал
Уилсон. - Но все у тебя будет в ажуре.
Эдди не знал, будет ли у него все в ажуре, или нет, но у него была и
другая причина воспользоваться туалетом, прежде чем вспыхнет надпись
ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ. Несмотря на искушение - а большую часть прошлой ночи
это было даже не искушение, а отчаянная, бешеная потребность - он сумел
сохранить последнюю щепотку того, что у смугловатого гаденыша хватило
нахальства назвать "китайским белым".
Таможенный досмотр рейсов из Нассау был не тот, что на рейсах с
Гаити, или из Кинкона, или из Боготы, но все же следить было кому. И люди
эти были специально обучены. Поэтому Эдди было необходимо использовать
любое преимущество, которое было в его возможностях. Если он сумеет выйти
из самолета, хоть немного успокоившись, хотя бы капельку, может, это-то
как раз и поможет ему взять этот барьер.
Он втянул ноздрями порошок, спустил в унитаз клочок бумаги, в который
он был завернут, потом вымыл руки.
"Конечно, если все пройдет хорошо, ты никогда и не узнаешь, так
ведь?" - подумал он. Да. Не узнает. Да ему и ни к чему будет.
Возвращаясь на свое место, он увидел ту стюардессу, что раньше
принесла ему джин с тоником, который он так и не допил. Она улыбнулась
ему. Он ответил ей улыбкой, сел, пристегнул ремень, взял иллюстрированный
журнал и стал переворачивать страницы, глядя на картинки и слова. Ни то,
ни другое не производило на него никакого впечатления. Стальная проволочка
все туже закручивалась вокруг его внутренностей, и когда надпись
ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ наконец вспыхнула, она сделала еще два оборота и
затянулась намертво.
Героин подействовал - это доказывали сопли, которые у него потекли -
но он никак не мог почувствовать этого.
Единственное, что он почувствовал незадолго до посадки, был очередной
странный провал сознания... недолгий, но несомненный.
Боинг-727 заложил вираж над проливом Лонг-Айленд и пошел на посадку.

Когда парень, похожий на студента колледжа, прошел в туалет первого
класса, Джейн Дорнинг в кухне второго класса помогала Питеру и Энн убирать
последние стаканы от напитков, которые подавали после закуски.
Парень шел обратно как раз в тот момент, когда она, проходя,
придержала портьеру, отделявшую второй класс от первого, и она
бессознательно ускорила шаг, зацепив его своей улыбкой, заставив его
поднять глаза и улыбнуться в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21