Существо,
повинное в появлении этого облака, вдруг заревело - свирепо, так, что
кровь стыла в жилах.
Здоровущий, сука, кто он ни есть.
Бросив деревяшку на землю, Эдди метнул нож Роланда в дерево, росшее в
пятнадцати футах слева. Нож сделал в воздухе двойное сальто и, задрожав,
вонзился в ствол по середину лезвия. Эдди протянул руку к ветке, на
которой висела кобура стрелка, выхватил револьвер и взвел курок.
Остаться или дать тягу?
Но молодой человек обнаружил, что уже не может позволить себе роскошь
решать этот вопрос. Тварь была не только огромной, но и _б_ы_с_т_р_о_й_, и
бежать было поздно. В проходе между деревьями с северной стороны поляны,
куда он смотрел, ему начали открываться исполинские очертания - силуэт,
поспорить вышиною с которым могли лишь самые высокие деревья. Гигант
тяжело и неуклюже шел прямо на юношу. Взгляд чудовища уперся в Эдди Дийна,
и оно вновь заревело.
- Мама родная, шиздец, - прошептал Эдди, когда очередное дерево
согнулось, выстрелило, точно пушка, и с громким треском рухнуло на лесную
подстилку, подняв облако пыли и сухой хвои. Теперь зверь - медведь ростом
с Кинг-Конга, - ломая сучья, надвигался на поляну. Земля дрожала у него
под ногами.
"Что будешь делать, Эдди?" - внезапно спросил Роланд. - "Думай! Это
единственное преимущество, какое есть у тебя перед оным зверем. Что ты
будешь делать?"
Что оного зверя удастся убить, Эдди не думал. Из базуки - может быть,
но из стрелкова сорок пятого калибра - нет. Можно было бы убежать, но ему
отчего-то казалось, что наступающий на поляну зверь при желании способен
проявить изрядное проворство. Эдди догадывался, что вероятность окончить
жизнь раздавленным в лепешку пятой медведя-великана составляет добрых
пятьдесят процентов.
Так на что решиться? Остаться и стрелять или бежать отсюда как
угорелому?
Эдди пришло в голову, что есть и третий вариант: можно взобраться
наверх.
Он повернулся к дереву, о которое опирался спиной. Это была огромная
вековая сосна, бесспорно, самое высокое дерево в этой части леса. Ее
первая ветвь развернула свой зеленый перистый веер в восьми футах от
земли. Эдди снял револьвер с курка, сунул за пояс штанов, подпрыгнул,
ухватился за ветку и лихорадочно подтянулся. За его спиной вновь зычно
взревел ворвавшийся на поляну медведь.
Молодой человек так или иначе непременно стал бы его добычей, и
висеть бы тогда кишкам Эдди Дийна веселыми яркими нитями на нижних ветвях
сосны, если бы в этот миг медведь опять не расчихался. Подняв на месте
бывшего костра черную тучу пепла, зверь замер, согнувшись чуть ли не вдвое
и уперев передние лапищи в огромные ляжки, отчего на мгновение сделался
похож на старика в шубе - на простуженного старика. Он чихал и чихал -
АП-ЧХИ! АП-ЧХИ! АП-ЧХИ! - и от его морды летели мириады паразитов. Горячая
струя мочи била между лап в кострище, с шипением размывая россыпь
угольков.
Не тратя попусту дарованные ему несколько дополнительных решающих
секунд, Эдди с обезьяньим проворством взлетел на сосну, остановившись лишь
раз, чтобы убедиться, что револьвер по-прежнему крепко сидит за поясом его
штанов. Эдди владел ужас; он уже наполовину убедил себя, что погибнет
(чего же и ждать, когда рядом нету Генри, который бы Приглядывал за ним),
- и все равно в голове у юноши клокотал безумный смех.
"Положение безвыходное, - подумал Эдди. - Не хило, а, фанаты? Загнан
на дерево Медведзиллой".
Тварь снова подняла голову - солнце короткими ослепительными
вспышками заиграло на вращающейся штуке меж ее ушей - и атаковала дерево
Эдди. Высоко занеся лапу, медведь ударил, намереваясь сшибить молодого
человека с сосны, как шишку. Эдди перемахнул на следующий сук. В тот же
миг огромная лапа переломила ветку, на которой он только что стоял,
пропоров и сорвав с Эдди ботинок. Ошметки разодранного надвое башмака
отлетели прочь.
"Ничего-ничего, все нормально, - думал Эдди. - Если хочешь, Братец
Медведь, забери оба. Чертовы штиблеты все равно давно сносились".
Медведь заревел и хлестнул по дереву, оставив в древней коре глубокие
раны, из которых потекла прозрачная живица. Эдди, не останавливаясь,
судорожно карабкался вверх по редеющим ветвям. Осмелившись мельком глянуть
вниз, он уперся взглядом прямо в мутные глаза медведя. Фоном для
запрокинутой головы зверя служила поляна, превратившаяся в мишень с
грязным пятном раскиданного кострища вместо яблочка.
- Промахнулся, гнида косма... - начал молодой человек, и тут медведь,
не опуская головы, чтобы видеть Эдди, чихнул. Эдди немедленно залило
горячей слизью, замешанной на тысячах белых червячков. Они отчаянно
извивались у него на руках, на рубахе, на шее и на лице.
Пронзительно вскрикнув от неожиданности и отвращения, Эдди принялся
прочищать глаза и рот, потерял равновесие и едва успел вовремя зацепиться
сгибом руки за соседнюю ветку. Удерживаясь таким образом, он отряхивался,
ожесточенно, всей пятерней, стирая с себя как можно больше кишащей червями
густой мокроты.
Медведь взревел и снова ударил по дереву. Сосна раскачивалась, словно
мачта в шторм... но новые царапины появились по меньшей мере семью футами
ниже той ветки, в которую что было сил упирался ногами Эдди.
Червяки издыхают, понял молодой человек. Должно быть, они начали
гибнуть, едва покинув зараженные трясины в теле чудовища. От этой мысли
ему немного полегчало, и он опять принялся карабкаться вверх по сосне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29