.. Почти вся
она была покрыта мелкими белыми кишащими червями...
- Хватит, Генри! - взмолился Верти. - Ради Бога, перестань
пожалуйста!
- Он вытащил ее и съел на глазах у мальчика...
От этих слов меня сразу же чуть не вырвало и мне стоило больших
усилий сдержать рвотный спазм.
- Вот тогда-то Тимми как раз и убежал, - мягко закончил Генри.
- Я думаю, что не смогу подняться туда, - послышался голос Берти.
Генри ничего не сказал на это, только пристально посмотрел на него,
на меня и снова на него.
- Думая, что нам, все-таки стоит подняться, - наконец, проговорил он.
- В конце концов, мы просто должны занести Ричи его пиво, за которое он
уже заплатил.
Берти замолчал, и все мы медленно поднялись по ступеням к парадной
двери и, как только мы открыли ее, в нос нам ударил сильный запах гниения.
Вы никогда не бывали, случайно, жарким летним днем на овощехранилище,
где сгнила большая партия яблок? Запах, могу вас уверить, не из приятных -
очень тяжелый и резкий, буквально обжигает слизистую носа. Так вот здесь
было еще хуже, только здесь это был не совсем запах гниения - это был
запах разложения, который невозможно перепутать ни с чем другим - так
называемый трупный запах.
В холле первого этажа был только один источник света - слабенькая,
едва горящая лампочка на стене, которая еле-еле освещала лестницу, ведущую
наверх, в зловещую темноту.
Генри поставил свою тележку у стены и достал из нее коробку с пивом,
а я попробовал нажать на выключатель у лестницы, чтобы включить освещение
второго этажа, как я и думал, у меня из этого ничего не вышло.
- Давай-ка лучше я понесу пиво, - послышался дрожащий голос Берти, -
а ты лучше приготовь-ка свой пистолет.
Генри не возражал. Он вытащил его из кармана, снял с предохранителя,
и мы медленно двинулись вверх по лестнице - впереди Генри, за ним - я,
сзади нес коробку с пивом Берти. Поднявшись на второй этаж, мы
почувствовали, что запах, и без того не из самых приятных, стал еще более
отвратительным и сильным. Это был уже не запах, а настоящее Зловоние.
Я вспомнил, как однажды, когда я жил одно время в Леванте, у меня
была собака по кличке Рекс. Довольно безмозглый был пес и всегда очень
неосторожно переходил дорогу. Однажды, когда я был на службе, он попал
таки под машину и целый день, умирая, пролежал на обочине дороги с
вывернутыми наружу кишками. А погода стояла очень жаркая. Боже, что за
запах был от них, когда я, возвращаясь вечером домой, увидел бедного
Рекса! Он разлагался буквально заживо! Спасти его было уже невозможно и
мне оставалось только одно - прикончить его и избавить этим его от
мучений. Сейчас запах был почти таким же, только намного сильнее - запах
разлагающегося мяса, пораженного личинками мух, грязный, отвратительный
запах тухлятины.
- Господи, как же соседи все это терпят? - пораженно воскликнул я.
- Какие соседи? - странно улыбнувшись, обернулся ко мне Генри и
указал кивком головы на толстый покров пыли, равномерно лежащий решительно
на всем вокруг.
- Кто, интересно, владелец этого дома, - поинтересовался Берти,
поставив коробку с пивом на стойку перил на конце лестничного пролета и
переводя дыхание. - Гэйтью, кажется? Странно, как он до сих пор не выселил
отсюда этого вонючку?
- Кто его выселит, инвалида? - усмехнулся над ним Генри. - Ты, что
ли?
Берти промолчал.
Мы двинулись, наконец, по третьему пролету - самому узкому и крутому
из всех. Здесь было намного теплее, чем внизу. Где-то громко шипела и
булькала батарея парового отопления. Смрад здесь был настолько ужасным,
что от него все переворачивалось внутри.
На третьем этаже был небольшой коридор, в конце которого виднелась
дверь с глазком - дверь Ричи Гринэдайна...
Верти тихо вскрикнул и прошептал:
- Смотрите-ка, что это у нас под ногами?
Я посмотрел на пол и увидел небольшие лужицы какого-то непонятного
слизистого и вязкого вещества. Пол был застлан ковром, но в тех местах,
где были лужи, он был ими полностью съеден до самого пола.

Генри шагнул в сторону двери, и мы двинулись вслед за ним. Не видел,
чем в тот момент занимался Берти, я же тщательно вытирал подошвы ботинок
об чистые участки ковра. Генри вел себя очень решительно. Он поднял
пистолет и громко постучал его рукояткой в дверь.
- Ричи! - крикнул и по его голосу никак нельзя было сказать, что он
чего-нибудь боится, хотя лицо его было смертельно бледным. - Это я, Генри
Памэли из НОЧНОЙ СОВЫ. Принес тебе пиво.
Никакой реакции из-за двери не было, наверное, целую минуту. И вдруг
раздался голос:
- Где Тимми? Где мой мальчишка?
Услышав этот голос, я чуть не убежал от страха. Это был совершенно
нечеловеческий голос. Это был какой-то странный низкий булькающий звук,
похожий на то, как если бы кто-то с трудом произносил слова, забив себе
рот полу-жидким жиром.
- Он в моем магазине, - ответил Генри. - Я оставил его там, чтобы
жена хоть покормила его по-нормальному. Ведь он отощал у тебя как
бездомная кошка.
За дверью опять воцарилась тишина и через минуту-другую послышались
ужасные хлюпающие звуки, как будто бы кто-то шел в резиновых сапогах по
вязкой слякоти. И вдруг этот страшный голос послышался прямо по другую
сторону двери.
- Приоткрой немного дверь и поставь пиво у порога, - пробулькал
голос. - Потяни за ручку сам - я не могу этого сделать.
- Одну минутку, Ричи, ты можешь сказать, что с тобой случилось?
1 2 3 4 5 6 7