Грозовые тучи, тем
временем, росли прямо на глазах, наливались чернотой и охватывали уже
довольно большую часть горизонта, грозно и неотвратимо надвигаясь на нас.
Тонны воды, обрушивавшиеся с них в море, выглядели очень впечатляюще, да
еще и подсвечивались с левой стороны зловещими кровавыми отблесками
заходящего солнца.
Еще задолго до того, как Ричард закончил копать, я уже знал, что тела
мальчика он там не найдет. Они убрали его оттуда. Прошлой ночью руки мои
не были завязаны - следовательно, они могли видеть и действовать. Уж если
они смогли использовать меня для того, чтобы убить мальчика, то, значит,
они могли использовать меня и для того, чтобы перенести его тело в
какое-нибудь другое место, даже если бы я спал в это время.
- Здесь нет никакого мальчика, Артур, - послышался голос Ричарда. Он
подошел к машине, закинул лопату в багажник и устало опустился на свое
сидение рядом со мной.
Показалась яркая почти ничем не закрытая луна. Быстро приближающаяся
гроза была, по-видимому, настоящей бурей. То и дело нас ослепляли небывало
яркие молнии и сотрясал оглушительный гром. На песок уже начали ложиться
первые мрачные тени надвигающейся грозной стихии. Внезапно поднявшийся
ветер швырял в машину песок с такой силой, что она ходила ходуном. В
пальцах у меня появился сильный зуд - глаза очень хотели наружу.
- Значит, они все таки использовали меня и для того, чтобы перенести
его тело в другое место, - взволнованно заговорил я скороговоркой,
уставившись в одну точку. Каким, должно быть, бредом звучали мои слова для
Ричарда - ведь он тогда почти совсем ничего не знал.
- Они могут управлять мной, - продолжал я. - Когда я развязываю руки,
они получают возможность управлять мной. Они способны в любой момент
подчинить меня себя полностью и могут манипулировать мной как угодно,
направляя мои действия по своему усмотрению, даже если я находясь в
бессознательном состоянии. Когда мои руки развязаны, я становлюсь для них
как бы дверным проемом, каналом их связи с нашим миром. По несколько раз в
день, когда руки у меня развязаны от нестерпимого зуда, я обнаруживаю себя
стоящим в совершенно, порой, неожиданных для меня местах - в саду,
например, или перед картиной, которая висит меня в гостиной. Все эти места
и предметы хорошо знакомы мне, но я совершенно не помню, как я к ним
попал. В памяти начисто отсутствуют довольно большие промежутки времени.
Они просто отключают на это время мое сознание. Это ужасно, Ричард... Я
больше не в силах жить в этом кошмаре!..
- Артур. - Ричард успокаивающе положил мне руку на плечо. -
Пожалуйста, Артур, не надо. Перестань.
В слабом отблеске заката я увидел, что его лицо, повернутое ко мне,
полно сострадания.
- Ты сказал, что ты там где-то "стоял" перед чем-то, что ты "перенес"
тело мальчика... Но это же невозможно, Артур! Ты же не можешь двигаться,
кроме как на кресле-каталке. Вся нижняя половина твоего тела мертва!
- Она тоже мертва, - сказал я, - положив руку на приборную панель
машины. - Но ты садишься в нее и заставляешь ее ехать. Ты можешь, если
захочешь, убить ее, пустив с обрыва в пропасть и она ничем не сможет
помешать тебе в этом, даже если захотела бы!
Я слышал, что мой голос поднялся уже очень высоко и звучал теперь
совершенно истерично, но мне было не до этого в тот момент.
- Я - дверной проем! - кричал я ему в самое лицо. - Как ты не можешь
понять?! Они убили мальчика, Ричард! Убили моими руками! И моими же руками
перетащили его тело в какое-то другое место!
- Я думаю, тебе необходимо срочно показаться врачу, - стараясь
говорить спокойно, ответил мне на это Ричард. - Поехали назад. Хочешь, я
сам отвезу тебя завтра или даже сегодня к одному своему знакомому очень
хорошему докто...
- Подожди, Ричард! Ты можешь проверить! Разузнай насчет этого
мальчика! Ведь он действительно не вернулся вчера домой! Он мертв, говорю
я тебе! Мертв!
- Но ты же сказал, что не знаешь его имени,
- Он наверняка из той деревушки что начинается сразу за почтой!
Спроси...
- Я уже говорил об этом сегодня вечером по телефону с Мод Харрингтон.
Это местная сплетница с самым длинным и любопытным во всем штате носом. Уж
она знала бы об этом наверняка. Тем более, что прошли уже целые сутки. Но
она сказала, что ничего не слышала и ничего не знает о том, что кто-то
пропал прошлой ночью.
- Но это же местный парнишка! Его исчезновение просто не может
остаться незамеченным?
Ричард потянулся, чтобы включить зажигание, но я остановил
- Смотри! - выкрикнул я и начал развязывать руки.
Над заливом, совсем уже недалеко от нас, вспыхнула ослепительная
молния невероятной яркости и грохнул оглушительный гром.
Я не пошел к доктору и не стал звонить Ричарду еще раз. Вместо этого
я провел три недели дома, почти не выходя на улицу. Всякий раз, когда по
необходимости, все-таки, приходилось это делать, я плотно перевязывал свои
кисти несколькими слоями бинтов. Три недели. Три недели слепой надежды на
то, что эта страшная напасть оставит меня... Уверен, что поступил тогда
правильно. По крайней мере - рационально для самого себя. Если бы я был
здоровым полноценным человеком, которому не нужно кресло-каталка и который
ведет обычный образ жизни и имеет нормальное окружение, то я, может быть,
отправился бы к доктору Фландерсу или, по крайней мере, рассказал бы обо
всем Ричарду. Я мог бы, наверное, сделать это и без всех этих оговорок, в
том состоянии, в котором я находился тогда на самом деле, но всякий раз,
когда появлялась эта мысль, я вспоминал о трагической судьбе тети, которая
из-за болезни проказой была обречена оставаться практически всю свою жизнь
совершенно изолированной от людей пленницей и, в конце концов, была
съедена заживо своей болезнью, одиночеством и, в результате, - безумием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10