Иногда они устраивали проверки, проявляли строгость, и я
проводил время в одиночке. Но в безобидных вещах, типа открыток, никто не
видел ничего страшного. Живи и жить давай другим. И если в чьей-нибудь
камере обнаруживается, например, Рита Хейворт, то принято считать, что
картинка попала к заключенному в посылке с вольного мира. Естественно, все
передачи родственников и друзей тщательно проверяются, но кто станет
устраивать повторные проверки и поднимать шум из-за такой невинной вещицы,
как Рита Хейворт, Эйва Гарднер или еще какая-нибудь красотка на плакате?
Если вы хороший повар, вы знаете, как оптимальным способом выпускать пар из
котла. Живи и жить давай другим, иначе найдется кто-нибудь, кто вырежет вам
второй рот аккуратно под кадыком. Приходится прибегать к компромиссам. Это
был снова Эрни, кому я доверил доставить открытку из моей шестой камеры в
четвертую, где обитал Энди. И тот же Эрни принес записку, на которой твердым
почерком банкира было написано одно слово: "спасибо". Чуть позже, когда нас
выводили на утреннюю проверку, я заглянул одним глазом в его камеру и увидел
Риту, висящую над его кроватью. Энди мог любоваться на нее в полумраке
долгих бессонных тюремных ночей. А теперь, при свете солнца, лицо ее было
пересечено черными полосами. То были тени от прутьев решетки на маленьком
пыльном окошке. А теперь я расскажу, что случилось в середине мая 1950 года,
после чего Энди окончательно выиграл свою войну с сестрами. После этого
происшествия он также сменил работу: перешел из прачечной, куда его
определили, когда он вступил в нашу маленькую счастливую семейку, в
библиотеку. Вы могли уже заметить, что большинство из рассказанного мною -
слухи и сплетни. Кто-то увидел, кому-то рассказал, через десятые руки все
попало ко мне, и я вам пересказываю. Ну что же поделаешь, приходится
пользоваться всякими источниками, в том числе и не проверенными, если хочешь
быть в курсе событий. Просто нужно уметь выделять крупицу истины из тонн
лжи, пустых сплетен и тех частых случаев, когда желаемое выдается за
действительное. Вам может показаться также, что я описываю человека, который
больше похож на легендарного персонажа, чем на мужчину из плоти и крови. Для
нас, долгосрочных заключенных, знавших Энди на протяжении многих лет, не
только в рассказах о нем, но и в самой его личности было что-то мифическое,
некий неуловимый аромат магии, если вы понимаете, о чем я говорю. Все, что я
рассказывал об Энди, сражающемся с Богсом Даймондом - часть этого мифа, и
прочие события, связанные с Энди, и как он получил свою новую работу.., но с
одной существенной разницей: я был свидетелем последнего происшествия, и я
могу поклясться именем своей матери, что все, что расскажу сейчас - правда.
Понимаю, что слово убийцы вряд ли имеет большую ценность, но вы уж мне
поверьте. К тому времени мы с Энди были уже довольно близки. Парень
относился ко мне с уважением, и явно предпочитал мое общество любому
другому. Да и я, как уже говорил, оценил его по достоинству с самого начала.
Кстати, забыл рассказать еще об одном эпизоде. Прошло пять недель с тех пор,
как я принес Риту Хейворт, и я уже забыл об этом в повседневной суете, и вот
однажды вечером Эрни принес мне небольшую коробочку. - От Дюфресна, -
произнес он, не выпуская щетки из рук, и исчез. Мне было чертовски
интересно, что же там может быть, и я разворачивал белый коттон, которым
оказалась забита коробка, с нетерпением. И вот... Я долгое время не мог
оторвать глаз. Несколько минут я просто смотрел, и мне казалось, что к ним
невозможно притронуться, так хороши были эти камешки. Все же в этом
ублюдском мире, во всей этой мышиной возне и суете, во всем этом навозе
встречаются иногда поразительно красивые вещи, радующие человеческий глаз, и
беда многих в том, что они об этом забыли. В коробке лежали два тщательно
отполированных кусочка кварца, имеющие форму плавников. Вкрапления пирита
давали металлический отблеск, и золотые вспышки играли на Шлифованных гранях
камней. Если бы они не были достаточно тяжелыми, из них получились бы
шикарные запонки. Как много труда ушло на то, чтобы превратить грязные камни
с прогулочного двора в это чудо! Сперва отчистить их, затем придавать форму
молоточком, и наконец, бесконечная полировка и заключительная отделка. Глядя
на эти камешки, я испытывал нечто вроде восхищения родом человеческим -
чувство, посещающее меня очень редко и вполне понятное, когда вы смотрите на
что-то прекрасное, действительно приковывающее взгляд, сделанное
человеческими руками. Мне кажется, это и отличает нас от животных...
Конечно, я восхищался Энди, его необыкновенным упорством, еще одно
проявление которого мне предстояло увидеть собственными глазами. Но об этом
речь впереди. В мае 1950 года администрация тюрьмы решила подновить крышу
нашей фабрики. Лучше всего было делать это теперь, пока не наступила
убийственная летняя жара, и начался набор желающих. Их оказалось много,
человек семьдесят, потому что май - чертовски приятный месяц для работы на
свежем воздухе. Девять или десять бумажек с именами было вытащено из шапки,
и случилось так, что среди них оказалось мое имя и Энди. На следующей неделе
мы прошли через прогулочный 30 двор после завтрака с двумя охранниками
впереди и двумя позади... не считая тех парней на вышках, что не забывали
окидывать взглядом все вокруг себя, благо бинокли у них весьма неплохие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38