Но и не мелочевка. И
заработанные таким путем деньги сами по себе становились проблемой. Лучше не
стоило класть их в бумажник, а затем, когда вам захочется приобрести новый
мерседес или построить бассейн во дворе коттеджа, вытаскивать мятые купюры,
что были получены столь грязным образом. Однажды вам придется в
соответствующем месте объяснять, каков источник вашего дохода, и если ваше
объяснение не найдут достаточно убедительным, придется пополнить число тех,
кого вы прежде контролировали, и прогуливаться по тюремному двору с номером
на спине. Вот для чего был нужен Энди. Они вытащили его из прачечной и
посадили в библиотеку, но если взглянуть на дело с другой стороны, работа
осталась той же самой. Просто теперь ему приходилось отмывать грязные
деньги, а не грязные рубашки. Однажды он сказал мне, что прекрасно понимает
происходящее, но нисколько не волнуется насчет своей деятельности. Те
махинации, в которые он был вовлечен, все равно продолжались бы - с его
участием или без него, какая разница... Никто не спрашивал его согласия
попасть в Шоушенк, он всего лишь невинный человек в этой чертовой тюрьме,
человек, которому крупно не повезло, а вовсе не миссионер и не апостол. -
Кроме того, Ред, - продолжал Энди со своей характерной полуусмешкой. - То,
что я делаю здесь, не слишком отличается от того, чем я занимался на
свободе. Люди, которые прибегают к моей помощи в Шоушенке, в большинстве
своем - тупые, жестокие чудовища. Люди, которые правят миром, лежащим за
этими стенами, тоже жестоки, и тоже чудовища, разве что они не настолько
тупы: планка компетентности стоит чуть повыше. Не слишком, но слегка. - Но
"колеса", - возразил я, - заставляют меня беспокоиться. Я не хочу совать нос
не в свои дела, но мне это все неприятно. Все эти транквилизаторы,
корректоры, прочие хреновины - всем этим заниматься мне очень не хочется. -
Но ведь и я не большой сторонник колес. Ты же знаешь. Впрочем, я не слишком
увлекаюсь и спиртным... И ведь учти, не я проношу их в тюрьму, не я их
продаю. Скорее всего, этим занимаются охранники. - Но... - Знаю, что ты
хочешь сказать. Есть люди, Ред, которые отказываются участвовать во всем
этом. Они не хотят марать руки. Это называют святостью, и белый голубь
садится на плечо твое и гадит тебе на рубашку. Есть другая крайность:
славные малые, которые готовы валяться в грязи и вымазываться в дерьме ради
всего, что принесет им доллар - оружие, наркотики, да все, что угодно. Тебе
ведь предлагали такого рода контракты? Я кивнул. Такое случалось
неоднократно на протяжении многих лет. Люди видят, что вы тот человек,
который может достать все и, заключают они, если вы приносите им батарейки
для радио или сигарету с травкой, то так же легко можете предоставить им
парня, который может по их заказу сунуть кому-нибудь перо под ребра. - Да,
от тебя этого ожидают. Ред. Но ты ведь этого не сделаешь. Потому что ты
знаешь, что есть третий путь, его и выбирают такие люди, как мы. Да и все
разумные люди в этом обществе. Ты балансируешь по самому краю, выбираешь
меньшее из двух зол и следишь за тем, чтобы волки были сыты и овцы цели. И
можно сделать вывод, насколько хорошо у тебя это получается, изучив,
насколько хорошо ты спишь и не видишь ли кошмаров. Можно действовать среди
всей этой грязи, имея перед собой добрые намерения. - Благие намерения? -
засмеялся я. - Слыхали мы о таком. Говорят, ими дорога в ад вымощена. - Не
верь в это, - отвечал Энди, чуть помрачнев. - Мы уже в аду. Он прямо здесь,
в Шенке. Они торгуют наркотиками, и я говорю им, как отмыть деньги, на этом
нажитые. Но я также держу библиотеку, и знаю добрые две дюжины ребят,
которые после подготовки, с помощью моей литературы, смогут продолжить
образование. Возможно, когда они выйдут отсюда, то не пропадут в этом
жестоком мире. Когда в 1957 году я просил вторую комнату для библиотеки, я
получил ее. Потому что администрации выгодно видеть меня счастливым. Я беру
не дорого. И доволен. Население тюрьмы медленно увеличивалось на протяжении
пятидесятых, затем в шестидесятых возросло довольно резко. В это время
каждый школьник в Америке только и мечтал о том, чтобы попробовать
наркотики, нисколько не пугаясь смехотворных наказаний за их употребление.
Да, тюрьма была переполнена, но даже в это время у Энди не было
сокамерников. Правда, ненадолго к нему подселили огромного молчаливого
индейца по имени Норманден, которого звали, как всех индейцев в Шенке,
Вождь. Большинство долгосрочников считало Энди чокнутым, а он только
улыбался. Он жил один и наслаждался покоем... Как было замечено,
администрации было выгодно видеть его счастливым. В тюрьме время тянется
медленно, иногда кажется, что оно и вовсе останавливается. Но, на самом
деле, оно течет, течет... Джордж Дуней покидал сцену под шум газетчиков,
выкрикивающих: "скандал!", "коррупция!" "чрезвычайное происшествие!". Стэмос
пришел на пост, на протяжении последующих шести лет Шенк напоминал ад.
Кровати в лазарете и одиночки в карцере никогда не пустовали. Однажды в 1957
году я взглянул в маленькое зеркальце от бритвенного набора, которое я
хранил у себя в камере, и увидел сорокалетнего мужчину. В 1938 сюда пришел
ребенок, мальчишка с огромной копной рыжих волос. Сходящий с ума от
угрызений совести, помышляющий о самоубийстве. Мальчишка повзрослел. Рыжая
шевелюра поседела и стала редеть понемногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38