Ли Лиджинг вежливо прянул ушами в ответ на комплимент.
– Вы оказываете мне большую честь. Что же до этих конкретных чар... – Он надолго замер над чертежом, поскребывая в созерцании морду. – Перед нами защитные чары невероятной мощи. С вашей стороны было очень мудро проконсультироваться со мной. Всякий, будь то Притворщик или человек, кто попытается перейти эти линии силы, рискует рассудком, если не самой жизнью.
– Так вы можете сделать контрчары?
– Разумеется, могу! Разве я говорил иное? Но дело в том, что подготовка соответствующих контрчар сопряжена с расходами... и с опасностью.
– Я готова заплатить столько, сколько это будет стоить.
Человек-лисица улыбнулся так, будто ему вручили ключ от курятника.
– Впервые Мальфеис не соврал. Вы действительно потрясающий клиент! – Алхимик еще раз взлаял – засмеялся – и вернулся к расчетам. Костяшки абака грохотали градинами по жестяной крыше. – Так, посмотрим. Соответствующие контрчары я сделаю за неделю...
– За сутки.
Ли Лиджинг посмотрел на Соню поверх длинного черного носа.
– Это, как вы понимаете, будет стоить дороже.
Соня пожала плечами.
Костяшки уже летали.
– Отлично. Лу доставит продукт вам в отель, когда он будет готов. Я бы только советовал, чтобы с чарами работали вы, а не ваш спутник. Честно говоря, к чарам такой силы людей вообще допускать не стоит – никого не хочу обидеть. Что же до оплаты моего счета...
11
– Соня, ты проснулась?
В зеркале заднего вида он увидел, как Соня села на заднем сиденье. В ярком солнечном свете у нее был бледный и нездоровый вид – не в своей стихии. Она скривилась и шевельнула губами, будто хотела избавиться от неприятного послевкусия во рту.
– Дневной свет. Фу!
– Ты, кажется, говорила, что у тебя нет аллергии на солнечный свет.
– Таки нет. Но я – ночной житель. Не спать днем – это... противоестественно. Поверь мне: будь у меня аллергия, ты бы это знал! У вампиров, попадающих на солнечный свет, развивается быстро прогрессирующий рак кожи на грани проказы: носы отваливаются, уши опадают, как листья. Зрелище не для людей со слабым сердцем – или слабым желудком.
– Да, похоже.
– А что ты хотел? Или ты мне помешал дремать, только чтобы посмотреть, не растаю ли я, а 1а Кристофер Ли в «Ужасе Дракулы»?
Палмер покраснел и стал смотреть на дорогу.
– Да нет, я просто... ну, я хотел видеть те чары, что дал тебе Ли Лиджинг.
Соня вздохнула:
– Ты слышал, что он говорил насчет обращения с ними людей.
– Послушай, я же не собираюсь использовать эту чертовщину, хотел только взглянуть. Что, нельзя?
– Не вижу, какой может быть от этого вред. К тому же тебе неплохо будет понять, с какой взрывчаткой мы балуемся.
– Эта штука настолько мощная?
– Сам увидишь. Только сначала остановился бы ты у ближайшего места отдыха? Меньше всего мне нужно, чтобы ты врезался по ошибке в какой-нибудь грузовик.
– Я никогда не врезаюсь в грузовики по ошибке!
Через несколько минут Палмер съехал на площадку для отдыха, заботливо предоставленную дорожной комиссией штата Калифорния. Заглушив двигатель, он повернулся к Соне:
– Ладно, показывай эту мощную хреновину.
Соня вытащила из-под сиденья сверток в синей оберточной бумаге и протянула детективу.
– Только помни, ты сам просил!
Палмер сморщил нос от сильного запаха пряностей. Оберточная бумага хрустнула под пальцами. Наморщив лоб, Палмер развернул талисман.
Увидев, что это, он инстинктивно отбросил предмет, как ядовитого паука. Горький рвотный позыв обжег горло, но отвернуться от высохшей отрезанной руки Палмер не мог. Рука покоилась в синей бумаге, как в отвратительном корсаже.
– Это же мерзость!
– Это Рука Славы. Лиджинг заверил меня, что она отличается особенной силой.
– На ней же шесть пальцев!
– Да, в этом секрет ее силы. Когда-то она принадлежала одному из наследственных царей-жрецов майя. В этой царственной семье столько было близкородственных браков, что у всех у них было по шесть пальцев на руках и ногах. Семья называлась Хан Балан – Владыки Ягуаров. Шесть пальцев считались знаком божественности.
Палмер проглотил горящий ком в горле и выглянул из окна. Пожилой мужчина в коричневых брюках и желтой ветровке вел миниатюрного шнауцера к травянистой площадке с надписью «выгул собак». Палмер подавил желание выскочить и броситься к ближайшей машине. К сожалению, он знал, что от коллег-автомобилистов он скорее получит еще одну дырку в груди, чем приглашение проехаться обратно в нормальную жизнь, а потому остался сидеть.
– Какого черта? Ты так и собираешься оставить ее там, где каждый может на нее глазеть? Может, еще под ветровое стекло сунешь?
Мысль о прикосновении к Руке Славы была отвратительной неимоверно, но Соня была права. Если хоть кто-нибудь увидит, что лежит у Палмера на переднем сиденье, вся дорожная полиция к северу от Лос-Анджелеса повиснет у них на хвосте. Невероятно скривившись, он поднял отрезанную кисть.
Он был там, где намного теплее, где скрежещущие крики попугаев-мако и вой обезьянок отдавались под пышной зеленью за дверью. Голый коричневый ребенок сидел в дверях, играя с детенышем паучьей обезьяны на поводке. Лоб у ребенка был странно скошен назад. Сначала Палмер подумал, что ребенок – кретин, но дитя улыбнулось и обернулось к нему. Глаза у него были темные, и в них светился природный ум. Смутившись, Палмер осмотрел комнату, где он оказался, хмурясь при виде подробных рисунков, изображавших жертвоприношения майя богам, украшавших белые стены. Над головой висели сетки ручного плетения, а в них лежали музейного качества глиняные изделия доколумбовой эпохи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72