Человек с анархической символикой, нарисованной мелом на черном плаще, глянул сперва на Палмера, потом на снимок. Отпил приличный глоток пива и покачал головой.
– Извини, ничем не могу помочь.
Хрупкого сложения юноша напротив анархиста вытянул шею из-за плеча спутника с выражением слабого интереса.
– А ты этого парня знаешь?
– И он не знает, – отрезал человек в плаще. – Он никого не знает, кого я не знаю, понял? – Последнее слово было адресовано юноше и не звучало вопросительно.
Мальчишка поежился и улыбнулся своему приятелю нервозно.
– Ты чего, Ник? Я никого не знаю, это точно.
– То-то, блин!
Палмер выругался про себя, направляясь в уборную. Не в первый раз уже он сталкивался с таким агрессивным невежеством. Он уже раза два было к чему-то подобрался, только вдруг собеседники спускали на него собак.
Облегчаясь у писсуара, он вдруг услышал, как открылась позади дверь.
– Эй, мистер?
Палмер глянул уголком глаза и узнал приятеля Ника.
– Чего тебе, пацан?
– Я знаю этого типа. Того, что на фото.
– Теперь, значит, знаешь?
– Ага. Это Чаз. Из Англии.
– А почему твой друг не хотел, чтобы ты со мной говорил?
– Ник? Да просто ревнует. – Парнишка хихикнул. – Они с Чазом пару раз скрестили шпаги, так сказать. Чаз у него отбивал мальчишек, и успешно.
Палмер встряхнулся и привел себя в порядок перед тем, как повернуться к юноше. Пацану вряд ли было больше семнадцати лет, рыжеватые волосы спереди обрезаны коротко, сзади связаны в крысиный хвостик у шеи. Одет он был в модельные джинсы и рубашку с психоделической картинкой.
– Как тебя зовут, малыш?
– Терри.
– Послушай, Терри, а ты не знаешь, где я мог бы найти этого Чаза? Я бы был благодарен... – Он вытащил из кармана двадцатку, зажав между пальцами. Было очевидно, что мальчишка заинтересован, но глаза у него бегали, стоило только Палмеру попытаться рассмотреть его лицо. – Этот Чаз – он твой друг? Ты боишься, что его подставишь?
Терри фыркнул:
– Еще чего не хватало! Друг! Я всегда говорил, что он жуткий тип. Он на тебя всегда так смотрел, будто знал, что у тебя в голове делается. И вообще его уже год никто не видел. После того случая с Синими Павианами...
– Синими Павианами?
– Ну да, с той бандой, с которой он тогда шатался. Крутые такие дуболомы, волосы в синий цвет красили. Он с ними корешился... а они с ним – потому что у него всегда была понюшка...
– А где найти этих Синих Павианов? – Палмер протянул Терри двадцатку.
– Нигде. – То есть?
– Они все мертвы.
– Мертвы?
– Ну, не совсем все, но их достаточно поубивали, чтобы банды больше не было.
– А что случилось?
– Никто точно не знает, все было очень быстро. Случилось что-то вроде войны банд в задней комнате одного бара, и кто не был убит, тех жутко покалечило. Там один... постой-ка... Джимми!
– Джимми?
– Пацан, который встречался с Чазом. Только его не отработали.
– А где его найти?
Терри осклабился и протянул руку, как мальчик, просящий у отца карманные на неделю.
– Это больше двадцатки стоит, приятель.
Палмер хмыкнул и достал еще бумажку. Руки Терри двигались так быстро, что Палмер даже не успел заметить, в каком кармане банкнота скрылась.
– Джимми Эйхорн его зовут. Живет с мамочкой где-то на Тридцать девятой улице.
– Быстро учишься, пацан.
Терри пожал узкими плечами, поворачиваясь к выходу:
– Как чего симпатичного купить, так Ника всегда жаба душит.
~~
– Миссис Эйхорн?
Женщина, глядящая из-за взятой на цепочку двери, нахмурилась, будто думая, стоит ли вообще отвечать.
– Миссис Эйхорн, моя фамилия Палмер...
– Чего надо? Из департамента велфера, что ли? Для инспекции время позднее!
Часа два у него ушло на поиск нужного дома. Терри промахнулся на пару кварталов, когда объяснял. Уже давно миновало время ужина, и шрам побаливал. Ему пришлось тащиться вверх пять этажей по узкой темной лестнице, от вони человеческой мочи и гниющего мусора брюхо сводило. И он начинал терять терпение.
– Миссис Эйхорн, я что, похож на этих гребаных чиновников?
Для миссис Эйхорн явно не существовало риторических вопросов. Видно было, как она оценивает его выбритые виски и узкую эспаньолку, рассматривает волнистые седоватые волосы, зачесанные вверх, – память о временах более десяти лет назад, когда он еще похаживал на танцульки.
– Я хотел бы поговорить с Джимми, миссис Эйхорн. Он дома?
Она моргнула.
– Ага, дома. Он всегда дома, А чего вам надо от моего Джимми?
Палмер сунул в щель хрустящую двадцатку.
– Дело важное, мэм.
Мать Джимми задумалась, потом, забрав двадцатку, закрыла дверь. Через секунду дверь открылась снова, и Палмер смог рассмотреть получше и женщину, и ее жилье.
Миссис Эйхорн была мрачной особой с бледными, выцветшими волосами, когда-то светлыми. Кожа у нее была пастозная, а глаза такие светло-синие, что казались бесцветными. В углах рта залегли глубокие морщины. Единственным цветным пятном на лице была размазанная по губам помада. Одета она была в застиранную форму официантки с именем «Алиса», вышитым красной нитью на груди. Скудная мебель в гостиной выглядела такой же изношенной и затрепанной, как ее хозяйка.
– Чего вам надо от моего Джимми? – Из кармана фартука она вытащила сигарету и зажала между багровыми губами. Палмер сморщил нос в отвращении. Забавно: когда при нем курили другие, это ему действовало на нервы. – Вы побыстрее, а то мне на работу надо.
– Миссис Эйхорн, ваш сын был членом молодежной банды, которая называлась «Синие Павианы»?
Взглядом, которым она его подарила, можно было резать стекло.
– Коп, что ли?
– Нет, мэм, я частный сыщик. Мне неизвестно, что случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72