Гражданин сцепил руки на груди, а Олег Геннадьевич подумал о том, что все ему известные законы физики летят, образно выражаясь, к черту. Гражданин за стеклянной перегородкой громко икнул, зеркало вступило в резонанс со звуком и звякнуло, зазеркальный человек прикрыл рот рукою и произнес (зеркало соответственно задрожало) :— Ох, извините, мосье Сбединский.Сбединский попятился, ударился спиною о стену и буквально прилип к ней, одновременно с некоторой долей иронии подумал:«А бог-то существует. И вот предо мной явление, доказывающее именно это, если я только не сошел с ума. Интересно, почему меня не смущает, что ему известна моя фамилия?»— Уверяю вас, — высоким голосом сказала личность благодушно, — вам сумасшествие не грозит. Ну, разве что, самую малость, а это такой пустяк. — Гражданин указательным и большим пальцами показал, какой это пустяк.Усмехнувшись, Сбединский решился на маленький эксперимент: протянул правую руку к зеркалу, и рука со своим отражением соединилась. Дальше поверхности стекла ладонь не прошла. Гражданин по ту сторону радостно пискнул и захлопал в ладоши.— Нет, нет, вам нельзя, — сказал он. — Я, ежели вы позволите, войду к вам. Можно?— Отчего же, — молвил Сбединский, наплевав на страх, одно живейшее любопытство светилось в его карих глазах, — вы же... э... некоторым образом уже здесь.— Что ж, благодарствую.Господин подошел к перегородке, с каждым шагом нарушая спокойствие стекла, и ловко прыгнул в прихожую. Когда он миновал перегородку, раздался тихий свист. Гражданин перед Олегом Геннадьевичем вытянулся по стойке смирно со словами:— Здравия желаю.— И вам того же, — Сбединский бесцеремонно разглядывал человека, а в голове постоянно крутилась строка из песни «Блестящих» «Блестящие» — название популярной группы.

: «...Там, только там, только там электрический рассвет...».Человек из Зазеркалья был весьма интересной внешности. На живом лице имелись торчащие во все стороны усы и козлиная неопрятная смешная бородка. Черные волосы были хорошо уложены в прическу с ровным пробором. Одежда состояла из серого пиджака в мелкую полоску и таких же брюк. На ногах блестели великолепные лакированные туфли. Поверх белейшей накрахмаленной сорочки висел дорогой красный галстук, конец коего скрывал пиджак. Одним словом, — это был Козлов.Гражданин протянул правую руку, Сбединский пожал ее. Рука гражданина была сухой с длинными узловатыми пальцами.— Ипполит Ипатьевич Козлов, — представился он. — Весьма рад, что не слишком сильно напугал вас. Вы уж извините мою слабость знакомиться подобным способом. Я приступлю сразу к делу: меня отправили к вам с маленьким разговором и кое-каким предложением. И, если вы будете столь любезны и предложите мне чашку чая с крекером, я с радостью все расскажу. Я, знаете ли, питаю давнюю слабость к крекеру. — Ипполит замолчал, набирая в грудь воздуха, чтобы разразиться новой тирадой, но тут заговорил Олег Геннадьевич:— Прошу, прошу разделить со мной мою холостяцкую трапезу. Вы — один из редких посетителей. Кроме студентов, ко мне никто не заходит. Был, правда, не так давно заведующий кафедрой, но он попросил в долг и смылся.Сбединский провел гостя на кухню и усадил за маленький стол. * * * — Ну-с, я доволен, что мы поняли друг друга, — сказал Козлов и допил чай.Олег Геннадьевич чуть заметно улыбнулся и произнес:— Да, я сделаю то, что вы меня просите. Хотя, признаюсь, мне было не легко поверить во все это.— Как же, — приглаживая усы, проговорил Ипполит, — это похоже на доказательство того, что белое на самом деле является черным. Но вы выдержали испытание. Поздравляю вас!— Не хотите ли еще чаю? Может быть, коньяку? — предложил Сбединский.— Благодарю покорнейше, этого было предостаточно, — отказался Ипполит. — Огромное спасибо за всё. А коньяк, должен вам сказать, отменный. Вряд ли когда-либо пробовал нечто подобное.— Сдается мне, вы и не такое пробовали. — Прищурил глаз Олег Геннадьевич.Ипполит усмехнулся:— Да уж, чего я на своем веку не перепробовал. Ну что ж, как ни хорошо с вами, а мне еще чертову прорву дел требуется завершить.— Надеюсь, мы еще увидимся, — сказал Сбединский.— Так же, как и я, — сказал Ипполит и, подняв указательный палец, добавил тоном более серьезным: — Учтите: то, что это труп, еще не означает, что с ним можно легко справиться. Он проворнее и изобретательнее любого живого. И единственное средство, могущее вернуть его туда, откуда он взялся — это приказ его сущности, — не забудьте сего.— Да, да, я понял. Благодарю, что предупредили, — Сбединский протянул руку, и Ипполит ее пожал. — Кстати, а зачем я ему нужен?— Во-первых, не ему, а его хозяину, который не должен появиться здесь. Во-вторых — касательно мотива — вы личность неординарная; такие, как вы, в старину звались блаженными, то есть приближенными к Небу. Вы даже представить себе не можете, какие информационные резервы сокрыты в вашей голове...— И что, из таких я один в Самаре?— Вы лучший… Я опасаюсь следующих событий… Вы не дадитесь просто так… — Ипполит покачал головой и забубнил себе под нос: — Да, да, непредсказуемость… Он будет здесь… но как остаться живым… вам живым остаться… — Потом как бы очнувшись: — Что ж, до свидания, Олег Геннадьевич, — попрощался и, шагнув в зеркало трюмо, растворился в нем, вызвав легкое сотрясение стекла.Олег Геннадьевич принялся за работу по окончанию чертежа. Завершил всё это он минут через тридцать. И если б во время его действий кто-нибудь мог за ним наблюдать, то подивился бы перемене, произошедшей с Олегом Геннадьевичем. Легендарный рассеянный, приносящий с всюду неприятности себе и окружающим преподаватель превратился совершенно в другого человека, если не брать в расчет его внешность (она-то не изменилась).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103