Человек — маленькое злобное насекомое средь бесконечных мириад великолепных сфер. И это насекомое еще смеет надеяться постичь истину, кичась своим знанием?..» Мысль появилась, но телефонный звонок прервал ее. Виталий быстро соскочил с дивана и, подойдя к аппарату, снял трубку.— Да, слушаю, — успел произнести он и в тот же момент услышал голос, слишком знакомый, чтобы не узнать его:— Виталька! привет! Как дела?— Наташа? — Сердечко Серебрякова екнуло, он с тоской вспомнил лицо возлюбленной. — Что-то случилось? — «Что я говорю!», — подумал он.— Найдешь минутку для меня?— Пожалуйста. — Что-то случилось с головой, Виталий медленно соображал, что же ответить. — Только...— Приезжай ко мне! — Столько веселья было в голосе! — Согласен?— Я, право же... — начал было Серебряков, а в голове промелькнуло; «Что же ты медлишь! Говори! Соглашайся! Что стало с твоим чересчур активным языком?» Наконец Виталий произнес: — Ладно, приеду. А что нужно?— Узнаешь. Жду.Пошли гудки отбоя, Виталий положил трубку и усмехнулся. «Вот неугомонный характер! Какая идея родилась в этой прелестной головке? Какого дьявола я ей нужен? Хочет осчастливить меня какой-нибудь новостью. Я ей что, кладезь советов? Мне бы дали совет, как вести себя. Может она помирилась с Мишкой? Ну, нет — он теперь ее за милю обходить будет. Тогда что же? Нет, нет, здесь логикой ничего не сделаешь. Рядом с этой особой логика теряет цвет и блекнет. Так, вот что — сегодня или никогда! Узнаю только, что она от меня хочет и наконец скажу то, на что давно никак не решался».— Итак, решено!«Если сие отдалит ее от меня, буду знать, — на этом фронте не ожидает победа. И избавлю таким образом себя от дальнейших попыток. Если потеряю ее дружбу, то почти ничего не изменится. Я всегда один. Одиночество направляет меня на мой путь. Однако у меня появились друзья. Еще бы — самое ненавистное существо признало во мне сына! Как я могу говорить, что одинок?.. Но, Наташа… Четыре года прошли с тех пор, как я влюбился. Лучший друг, как она мне однажды сказала. Друг... Какая к черту дружба может быть между парнем и девушкой без какого-нибудь чувства, хотя бы отдаленно похожего на любовь, с чьей-либо стороны? А может быть она любит и сегодня сообщит мне это?»— Дурак! — воскликнул Виталий в пустоте. «Уж кого она и выберет, так это будет куда более способный к действию человек, чем ты! Если она отвергнет мои чувства, это избавит меня от дальнейших попыток. Я навсегда с ней расстанусь. Хватит неопределенностей!»И с такими вот нерадостными мыслями наш герой стал собираться.«Может быть спрошу совета у Леонарда? Нет. Эту проблему я должен решить без чьей-либо помощи. Вполне способен на это сам».И щелкнул замок в двери, — это Виталий покинул квартиру. * * * В три часа пополудни в зале квартиры № 49 тридцать третьего дома по улице Мориса Тореза находились за столом двое: Леонард и Гебриел. Леонард по обыкновению своему пил вино, ел жареное мясо и размышлял о чем-то своем. Неизменная почти тень грусти лежала на его прекрасном челе. Барон рассматривал блестящее стальное лезвие старинного кинжала, рукоять коего украшали рубины. Свет от множества свечей отражался от зеркальной поверхности и граней камней цвета крови, разбрасывая блики по всей комнате.Наконец граф откинулся в кресле и решительно произнес:— Вот что, барон. Сдается мне — мы недооценили возможности Осиела. Как мне кажется, он принялся за нас со всем рвением.— Самое страшное то, что Осиел перечит законам бытия, — заговорил на это Гебриел. — Он вырывает души из их пристанища и воскрешает мертвых. Хаос начнется, если не остановить его.Тихий свист оповестил о прибытии Виконта. Тот вышел из зеркала и отсалютовал графу и барону.— Желаю здравствовать!— Ну? — сказал Леонард, — говори.— Плохие новости, сир. Сбединский убит. В его квартире — милиция. Оживленный Свинцовым труп напал на него.— А Козлов? — воскликнул барон, — что он делал?— Козлов был у Олега Геннадьевича. Но Осиел всё это предвидел. Его воскресший труп стал вновь тем, кем был, благодаря именно разговору со Сбединским Козлова. Но в дело вмешался сам Осиел. Он застрелил Сбединского и вложил пистолет в руку трупу.Де ла Вурд подошел к столу и залпом выпил бокал вина. Рядом с Виконтом соткался из воздуха Козлов.— Ипполит, — обратился ко вновь прибывшему Леонард, — мой сын дома?Козлов, явно расстроенный, ответил:— Нет. Направляется в общежитие. Свидание, сир.У барона отвисла челюсть.— Он не должен туда идти! Ни в коем случае! — Гебриел сказал это громко, почти раздраженно.Леонард окинул взглядом своих подопечных.— Оба отправляйтесь туда. Торцовой через двадцать минут в общежитие быть не должно! Сведите их в другом месте. Только это должно обстоять для обоих неожиданно, — приказал Леонард.— Да, сир, — сказал Ипполит.— Слушаюсь, сир, — в тон ему произнес де ла Вурд, и слуги Сатаны пропали. * * * В четверть четвертого сего дня, когда уставшее солнце собиралось закатиться за горизонт, когда температура воздуха упала градуса на четыре, около метро «Победа» появился престранный гражданин в пальто и шапке из искусственного меха. На бледном маленьком лице, и без того безобразном, имелись очки в роговой оправе. Кожа лица была бледная, маленький нос вряд ли мог служить достойной опорой для очков, которые держались главным образом за счет маленьких же ушей. Рот был также детским; казалось, что этот рот совсем не имеет губ — просто разрез на лице. Кроме того, правую щеку украшал причудливый шрам. Руки были худыми. Сухие длинные пальцы правой руки держали маленький чемоданчик. В другой руке имелась черная трость с резиновым наконечником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103