— Следи за ней внимательно.
— Господи, она движется! — сказал Льюин через несколько секунд.
— Ага. Это спутник.
* * *
Льюину показалось, что в доме что-то изменилось, когда он захлопнул за собой дверь и включил свет. Бардак страшный, конечно. Придется убрать.
Он поставил пластинку на царапающий проигрыватель, сделал себе чашку кофе и станцевал на загаженной мерзкой кухне, маневрируя вокруг стульев и стола.
— Да-да, да-ди, три шага в рай, — пел он.
И вдруг понял, что не танцевал и не пел уже очень давно.
* * *
Джеймс проснулся только после десяти.
Господи! Где Сэм?
Потом он вспомнил: Сэм у Дилайс и Дэйва. Потому что Адель сошла с ума и ее положили в больницу, а он один не мог справиться. Очень приятные мысли для пробуждения, особенно с похмелья. Он побрызгал себе на лицо водой, вычистил изо рта кислятину и какой-то песок. Адель нет, Сэма нет, даже Элвиса нет. Его бросили. Он порылся в ящике с чистой одеждой, но в результате надел свою ежедневную рабочую одежду — клетчатую рубашку, пуловер и уродливые зеленые вельветовые брюки, которые он купил в магазине «Спастикс» в Хайгейте. Купил специально для работы, отчего они не стали более приемлемыми. Отыскал свой анорак и вышел в пасмурное утро.
До дома Дилайс было пять минут ходьбы по узкой тропинке, с двух сторон окруженной полями. Овцы поднимали на него нелюбопытные глаза. Им было наплевать на то, в каком состоянии находилась Адель, на все его переживания, на то, какое влияние все это может оказать на Сэма. Жизнь продолжается. Жуй траву.
Полгода. Сорок восемь часов. Девяносто лет. Какой будет жизнь после Адель? Единственное, что пришло ему в голову, — это картинка из молодости, пьяные вечера в клубе, безумный свет, безумная музыка, девочка в короткой клетчатой юбке, она пришла сюда с толпой людей, все оглядываются на нее. Он небрежно облокотился о выступ в стене возле танцплощадки. Сейчас еще можно снять в клубе девочку в клетчатой юбке? Он вспомнил, как смущенно прихорашивался перед ней. Она сказала: «Ты пьян».
Он улыбнулся:
— Да. Не думаю, что могу это опровергнуть.
Как напьется, всегда язык развязывается.
— И ты великолепен.
— Ну да, это я тоже вряд ли смогу опровергнуть.
Он был потрясен собственной наглостью; на девушку она тоже произвела впечатление.
— Что ты делаешь сегодня?
Сегодня? Ну, пойду домой, может быть, съем кебаб, наверное, выпрошу у соседа по квартире Гарри косячок. Ничего особенного.
— Ничего особенного. А ты?
— Я поеду домой с тобой вместе. А ты как думал?
— А! Ладно.
Подцепил в клубе девчонку — через десять лет пытаешься представить свою жизнь без нее, один ребенок погиб, другой — не в себе, а она сама в дурдоме с психами. В жизни не без проблем, это уж точно.
Он остановился, оперся о забор и посмотрел на овец.
Адель была его жизнью. Ее странная, агрессивная, почти хищная личность была тем, с чем он жил, к чему он приспосабливался. Большую часть своей взрослой жизни.
После того как родилась Руфи, он однажды пошел гулять с Мадлен и Стивом. Стиву стало плохо, он ушел домой. Мадлен хотела Джеймса. И Джеймс, отвергнутый Адель, ее усталостью, пренебрежением, хотел Мадлен. Но он не сделал этого. И никогда не делал. Десять лет.
А теперь она бросила его. Ушла в свой воображаемый пейзаж, в свои выдуманные ужасы и радости. Она, наверное, и не заметит теперь, если он ее бросит? Она расстроится? Сорок восемь часов. Девяносто лет.
Дверь открыла Дилайс. Она удивилась, что он пришел.
— Я отвела его домой около часа назад. Разве его там нет?
— Нет.
— Странно, он вошел в дом. Я думала, он там.
— Я пойду назад.
— Я уверена, что все в порядке.
— Спасибо, Дилайс.
Нельзя сказать, что он побежал, но у него не было времени прислоняться к заборам и любоваться овцами. Куда запропастился Сэм?
Он обогнул угол и побежал в сторону входа. Сэм сидел на пороге. Он поднял глаза.
— Папа? Ты где был?
Где он был?
— Это ты где был, Сэм? Господи, я переволновался из-за тебя!
— Нигде.
Нигде. Ну-ну.
— Когда Дилайс привела тебя домой?
— Ну, наверное, час назад. Я зашел к тебе, но ты спал, и я решил пойти погулять.
— Господи! Где ты порвал свой джемпер?
Сэм пожал плечами.
— Сэм? Где ты порвал джемпер?
— Там было дерево. Все в колючках.
— Ты завтракал?
— Тетя сделала мне тост. С каким-то странным вареньем. И дала пирожок. Он крошился.
— Сэм, не смей никуда убегать один. Никогда. Я же говорил тебе.
— Но ты же спал.
— Ты должен был меня разбудить.
Сэм снова пожал плечами. Однажды он уже пытался разбудить отца после бурной ночи.
— Верно?
— Да.
Опять я кричу на Сэма. Несчастный ребенок. Он так и не дождался обещанных каникул.
— Сэм. Пока не вернется мама (через полгода, через девяносто лет) или пока мы не придумаем что-нибудь, ты будешь находиться там, где я могу тебя видеть.
Черт, почему бы не посадить маленького мерзавца на... (поводок?)
— Мне нужно работать в доме. Я хочу, чтобы ты никуда не выходил, а потом мы пойдем гулять. Но один ты никуда не пойдешь. Договорились? Извини, начальник.
— Можно мне порисовать?
— Да.
— Можно мне включить радио?
— Да.
— Ладно.
Через час Джеймс уже стоял на стремянке с паяльной лампой и в удушливом дыму снимал с оконной рамы старую краску. Обесцветившаяся краска обугливалась и отваливалась хрупкими полосками. Прощай старая жизнь.
А новая? Он никогда не думал о том, какой тяжелой может оказаться жизнь без Адель. Просто в быту: он сможет одновременно работать и присматривать за Сэмом, не привязывая его?
(как собаку?)
Или, например, сейчас: Сэм или рисует на кухне, или он еще где-то, падает с утеса или устраивает пожар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85