Хатт расценивал ранкора только как развлечение, и если найдется монстр, который сможет победить ранкора, Джабба будет рад новой игрушке. Хатт не имел ни капли сострадания к великолепному зверю. Он только лишь хотел его испытывать, испытывать, пока тот не потерпит неудачу.Первый раз ранкор был ранен, когда Джабба выпустил трех каридианских боевых арахнид в яму ранкора. Арахниды имели двенадцать ног каждая и малиновую броню с пятнами красно-коричневого цвета, прочную, как алмазное покрытие. Их тела были утыканы острыми тонкими шипами, так что с виду трудно было определить, где кончались тонкие ноги, а где начинались иглы. Зато челюсти были очень хорошо видны, жевательные мышцы проступали, с виду втрое больше, чем пулевидная голова, и были настолько сильны, что могли прогрызть дыру в бронированном транспортнике.Когда дополнительные камеры открылись и три злые твари вырвались под грохот, производимый тремя дюжинами ног, Малакили и ран-кор — которые были почти что ментально связаны между собой — оба отступили в изумлении. Сверху послышался громовой смех Джаб-бы: «Хоо-хоо-хоо», разносящийся далеко сквозь смотровую решетку, сопровождаемый одобрительными возгласами и смешками его фаворитов, которые столпились вокруг, демонстрируя лояльность.Ранкор наклонился, расставил лапы, моргая маленькими черными глазками, и издал вызывающий на бой рев. Он ждал нападения.Арахниды устремились вперед, казалось бы, совершенно бесшумно, но уши Малакили резануло болезненным пронзительным биением, словно арахниды издавали ультразвук. Одна арах-нида подбежала прямиком под ноги ранкора. Двигаясь слишком медленно, чтобы сразу отреагировать на такую тактику, ранкор пропахал землю лапой с когтями, но арахнида переметнулась на другую сторону.Пока ранкор пребывал в растерянности, две другие арахниды распрямились на кожистых лапах, разя спинными шипами. Ранкор разобрался с одной арахнидой, с треском швырнув ее об стену. Ее панцирь треснул, мягкие внутренние органы смешались с острыми обломками.Но ранкор взвыл от боли, подняв голову. Малакили смог увидеть два темных пятна, где шипы арахнид поразили его.Вторая арахнида вцепилась ранкору сзади в ногу, где туго натянутые мышцы двигались под кожей, словно кабели из дюрастила. Огромные челюсти сжались сильнее и встретились, жуя, со всей бездумной механической силой, на которую арахнида была способна.Огрызаясь, ранкор наклонился и попытался ковшеобразными лапами разжать челюсти, а когда ему это не удалось, вцепился в голову арахниды.В итоге третья арахнида запрыгнула на округлую спину ранкора, когда монстр нагибался. Она вцепилась в спину острыми лапами и, закрепившись при помощи шипов, принялась выкраивать куски из кожи ранкора.Визжа от внезапности и боли, ранкор распрямился, отступая назад, и впечатался в каменные блоки стены. Монстр бился об стену снова и снова, сокрушая панцирь арахниды, которая продолжала цепляться за его спину, до тех пор, пока та не свалилась на пол грудой из осколков панциря, лап и внутренностей.Последняя арахнида продолжала вгрызаться в мускулистую ногу. В конце концов обезумев от боли и потеряв возможность соображать, ранкор вцепился в арахниду и оторвал ей голову. Он поднял тело, размахивая им; ярко-красные жилы свисали из шеи гусеницы. Голова оставалась на ноге ранкора, рефлекторно сжимая челюсти.Не имея больше никакой возможности выпустить ярость, ранкор засунул шипастое бронированное тело арахниды в зубастый рот, перемалывая наружный скелет. Яркая едкая слизь брызнула изо рта у ранкора, когда жирная туша гусеницы разорвалась. Но она была смешана с другой жидкостью — кровью ранкора. Его рот был изранен и порезан осколками панциря мертвой туши его последнего противника.Малакили стал беспокойно бормотать что-то про себя. Зверь был ранен, кровь лилась ручьями из множества разных ран. Рефлекторно сжимая во рту тушу арахниды, ранкор оторвал все еще державшуюся голову от ноги, вместе с куском своей собственной плоти. Малакили хотел сделать что-нибудь, хотел вбежать в клетку и помочь испытывающему боль ранкору, но не осмелился. Монстр пребывал в таком слепом бешенстве, что мог и не заметить разницы между другом и врагом. Малакили закусил костяшки пальцев, пытаясь решить что делать, пока истерзанный ранкор истекал кровью.Внезапно с мощным глухим звуком в яму упали четыре газовые гранаты, извергая тяжелый усыпляющий газ. Непроницаемые металлические створки закрыли отверстия в яме, не давая газу проникнуть наружу, пока ранкор в полной мере не отключится.Малакили услышал шаги позади себя и, повернувшись, среди приближавшихся увидел Гонара, который был из тех, кто успевал и проводить время внизу с Малакили и смотреть на ранкора, и находиться наверху, где можно подольститься к Джаббе.— Джабба хочет панцири с этих боевых арахнид, — произнес Гонар, кивая, как марионетка.Его вздернутый нос был плоский, как у гамор-реанца, волосы свисали сальными рыжими кудрями, как будто он укладывал их свежей кровью.Оцепенелый Малакили приставил руку ко рту, его затошнило. — Что?— Панцири, — ответил Гонар. — Очень твердые и драгоценные. Боевые арахниды нарашива-ют броню одновременно с ростом боевых навыков. Ты не знал?Наконец, когда ранкор потерял сознание, усыпляющий газ был откачан, и ворота поднялись, лязгнув, как стальные зубы. Гаморреанцы — неизменная охрана Джаббы — ступили внутрь за останками арахнид.Малакили, протолкнувшись вперед них, устремился к храпящей туше своего монстра. Гаморреанцы воспользовались гидравлической лебедкой, чтобы открыть гигантские челюсти ранкора, раздвигая утыканный клыками рот так, чтобы можно было спокойно вытащить бронированные панцири боевых арахнид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12