– Как же это случилось?
– Была война, – бесцветным голосом отозвался Малх. – Века и века кармических войн. Бесконтрольное использование магии в боевых целях. Гибель всех – и победителей, и побежденных. Выжили лишь те, кому было предназначено сберечь Шар. Они тоже хотели погибнуть – разделить участь своих близких, но им было отказано. Пройдут миллионы лет, сказали им, и человечество возродится. И тогда Хранители откроют людям Знания, заключенные в Шаре…
Он стиснул зубы, по морщинистому лицу пробежала судорога.
– Вот в чем была ошибка наших ученых идиотов: они были уверены, что вы – те, кто придут после, будут лучше и разумнее. Черта с два. На самом деле вы ничем не отличаетесь от нас. Пройдут века, и ничего не изменится. Вы победите всех врагов и убьете сами себя, потому что не с кем будет воевать. А я всего-навсего хотел сберечь Шар… Ото всех – и от Хранителей, и от вас. Поэтому я украл его. Вернее, попытался украсть. Но Шар не принял меня. И я стал искать человека, который помог бы мне, и нашел тебя.
Малх улыбнулся. Только глаза остались прежними – темные озерца безумия…
– То, что ты задумал, – впечатляет. Войти в доверие к княгине и заставить ее открыть тоннель, соединяющий два мира. Пройти по нему туда, где хранится Шар, и взять его…
– Что ты несешь! – крикнул Олег.
– Но как сделать так, чтобы Переход открылся? Очень просто. Нужно устроить в доме пожар. Что предпримет всякая женщина в этом случае? Ринется спасать то, что ей особенно дорого. Своего сына, своего возлюбленного, своих подданных. ОНА ОТКРОЕТ ДВЕРЬ. И тогда…
Олег стремительно развернулся. Знаменитый сарматский меч с коротким посвистом вылетел из ножен и описал серебристую мерцающую дугу – такой удар невозможно было увидеть, не то что защититься от него…
Он снова был один в горнице, в своем тереме. Держа меч перед собой и шаря глазами по углам, князь спиной вперед отошел к дверям и, не глядя, ударил в них кулаком. Никто не отозвался. Будто вымерли все и он остался один в целом свете, он и его боль.
–Я не предатель, – крикнул Олег неизвестно кому. – Слышишь, ты? Я не предатель!!!
Глава 20
A3 ВОЗДАМ
Длинные-длинные улицы и короткие более или менее грязные переулки, заставленные узкими трех– и пятиэтажками с обновленными фасадами (на которые только и хватило денег), а за ними, за свежеотштукатуренными вывесками, за выбеленными парадными с лепными колоннами, игрушечными балконами и полукруглыми окнами – те же проходные дворы, любимые с детства и ненавидимые сейчас, череда мигающих светофоров и неоновые витрины, окрашивающие мокрые тротуары в причудливое пастельное разноцветье…
Обычно он останавливал машину там, где она стояла в тот день, наискосок от здания прокуратуры, у аллеи, усаженной старыми акациями и каким-то гнусным колючим кустарником с шарообразной поверхностью. Сейчас аллея выглядела неуютной и мокрой – затяжная весна еще спорила с зимой, и та весьма успешно огрызалась, насылая холодный дождь пополам со снегом на едва проклюнувшуюся траву. Лавочки тоже были сырыми, поэтому Борис не садился, а прохаживался взад-вперед с видом замшелого пенсионера. Потом, словно повинуясь некой внутренней команде, срывался с места, прыгал в машину и – опять носился по городу, вроде бы бессистемно… Да и на самом деле бессистемно, в глупой надежде среди миллионного населения отыскать женщину, которую видел трижды: на съемочной площадке, между трейлерами, в обличье древнерусской княгини, на ступеньках какого-то учреждения (то ли больницы, то ли нотариальной конторы), на экране кинозала, за минуту до убийства. Он не мог дать даже точного описания (челка и светлое пальто – отнюдь не приметы).
Потом следовал очередной визит в прокуратуру – он садился на стул в кабинете Славы Комиссарова (бывшем своем), распахивал плащ, безучастно просматривал протоколы допросов, свидетельские показания по делу, отчеты лаборатории… Верный сподвижник при необходимости давал краткие комментарии – разговор тек вяло, не покидало ощущение, что они бьются головой о стену… Или бегут бесконечный марафон по знакомому до омерзения стадиону, хотя и флаги давно спущены, и трибуны опустели, зрители благополучно разошлись по домам пить пиво и смотреть телевизор.
– Что с кассетой? – спросил Борис.
– Кассета обычная, «ТДК», двухчасовая. Запись качественная, произведена на хорошей аппаратуре. Судя по меткам времени в нижней строке, последняя. Ты уверен, что женщина на ней – та самая?
Борис пожал плечами.
– Сходство поразительное. Однако на старой записи – той, которая исчезла, – она была в кадре всего несколько секунд. К тому же в другой одежде, в гриме, возможно – в парике. Ответы с киностудий пришли?
Слава кивнул с грустным видом. Борис даже не стал спрашивать подробности, и так ясно.
– Ни одна студия женщину не опознала. Да это могла быть и не студия, а, к примеру, театральная труппа. Глеб нашел Ольгу Баталову как раз в театре (Машенька Куггель просветила)… Ты полагаешь, она до сих пор в городе? – Он недоверчиво покрутил головой. – После всего, что произошло, самое разумное – уехать на другой конец страны.
– Это если ты – преступник, – возразил Борис. – Я не верю, что эта женщина – убийца. Она (теперь нет сомнений) звонила мне из квартиры Бронцева в день убийства. Точнее, звонила Глебу, а наткнулась на меня.
– И убежала оттуда…
– Все равно. Ее поведение говорит об испуге, об импульсе, но никак не о холодном расчете. А оба убийства совершены очень расчетливо, я бы сказал… Словом, я почти уверен: убивал мужчина. Слава, подумав, согласился:
– Да, пистолет в первом случае, арбалет во втором – деяние явно мужское.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130