Он покачал головой.
– Не довелось. Сие является лишь праведникам (так сказано в легенде). А я… Грешник. Даже не великий грешник, а так, по мелочи. Но кое-кто из местных утверждает, будто наблюдал такое явление. Мы с Закрайским и с вашим братом в поисках очевидцев все окрестные села обошли.
– Кто это – Закрайский?
– Вадим Федорович, наш консультант. Директор местного краеведческого музея.
Он доверительно взял меня под локоток.
– Видите ли, в чем суть. Мне не хотелось… Ну, если так можно выразиться, упрощать. Создавать некий собирательный образ: немножко отсюда, немножко оттуда. Собирательность рождает усреднение, безликость. Мне нужна была не просто абстрактная церковь – а именно ЭТА. Вы понимаете меня?
– А княгиня с юным княжичем? – вспомнил я. – Они тоже погибли?
– Вот это неизвестно. В легенде говорится, что, когда враги захватили Житнев, княгиня и княжич вместе с последними защитниками укрылись в стенах храма и стали молиться о спасении. И тогда озеро вышло из берегов… Или, наоборот, город сполз в озеро. Не знаю. Если заинтересовались, поговорите с Закрайским.
– Поговорю.
Однако меня почему-то больше интересовала не эта история, произошедшая черт знает когда (или вообще не имевшая места), а сам старик. И с Закрайским Вадимом Федоровичем, «консультантом из местных», тоже не особо хотелось встречаться, глядя в его елейно-православный лик (черные бакенбарды органично врастают в окладистую бороду, волосы расчесаны на прямой пробор, склеротические красные прожилки на щеках и выдающемся носу, глаза опущены долу… Нет, не выходит: вдруг да мелькнет пристальный прищур).
– Долго еще вы собираетесь снимать? – спросил я.
– Вы имеете в виду натуру? Гм… По плану к концу месяца должны управиться. Если повезет с погодой.
– А что же будет с вашим творением?
– Снесут, – беспечно ответил Вайнцман. – Туда и дорога.
– Почему?
– Не знаю. Нехорошо.
– Что нехорошо?
– Место нехорошее, – несколько бессвязно пояснил он. – Вы слышали, что здесь, в окрестностях, пропадают люди? Выходят в лес – по грибы, по ягоды – и исчезают бесследно.
– Отечественный вариант Бермудского треугольника? Брехня. Мало ли как может пропасть человек. Болота, леса…
– Здешнему лесу далеко до тайги. Села через каждые полкилометра, шоссе, автобус, турбаза на Селигере… Цивилизация, одним словом. А вы сами разве не почувствовали некоторой аномалии?
– Мне кажется, вы чего-то боитесь, – напрямик сказал я.
Художник помолчал. Потом нехотя выдал:
– За себя – нет, я не боюсь. А вот наш Глебушка меня беспокоит.
– Глеб? – я усмехнулся. – Более здравомыслящего человека трудно представить (а про себя подумал: здравомыслящий – да, но и нервный… Все «творческие натуры» нервны и впечатлительны – не повлиял бы на братца этот чертов старикан со своими россказнями).
Оказалось, очень даже повлиял.
– Я иногда замечал странности в его поведении. Сядет где-нибудь в уголок, сожмет пальцами виски, замирает… Не докличешься. Будто он здесь – и одновременно бог знает как далеко.
– Бывало такое, – согласился я.
– А потом вдруг – словно толчок, искра. Будто он силился что-то вспомнить и наконец вспомнил. И начиналась беготня: Машенька, это не так, это переделать, Яков, крыша у терема должна быть двускатная, позолота на куполе слишком сияет… Когда вы мне сказали про мост, я аж вздрогнул.
– Да, странно, – признался я. – Скажите, в вашей картине есть такой персонаж – мальчик-пастушок? Лет двенадцати примерно.
Я, как мог, описал виденное (в горячечном бреду), не вдаваясь в подробности, чтобы не насторожить.
– Лохматый, лет двенадцати? Есть. Точнее, был в первоначальном варианте сценария. Потом Глеб Аркадьевич решил кое-что изменить. Причем сделал это в последний момент, возникли нешуточные трудности: сценарий-то был утвержден… Однако настоял, пастушка убрали. Кстати, мальчика должен был играть Миша Закрайский.
– Это сын…
– Внук. Конечно, вышел скандальчик… Впрочем, это дела давно минувшие.
– Когда это было, не помните?
– В январе. По календарю Крещение, самые морозы, а на дворе почти весна. Снег таял, с крыш свисали сосульки…
Глава 3
ЗАМКИ В ПЕСОЧНИЦЕ
Мы с Дарьей собирались домой. За Кузькой пришлось побегать – не то чтобы ему очень уж не хотелось домой, просто он был еще щенок и свободу воспринимал, как любой в его возрасте: вот побегаю всласть, совершу все намеченные на сегодня подвиги – и вернусь. Когда? А как получится. В конце концов я нацепил на него поводок и грозно прикрикнул: «Рядом!» Дарья на своего Шерпа даже не взглянула, только шлепнула ладонью себе по бедру. Пес моментально вскочил и пристроился к ноге хозяйки. Выучка, блин.
Так мы все вместе и шли по тропинке. Возглавлял процессию Глеб. Он шагал легко и размашисто, по-прежнему засунув руки в карманы и чуть откинув назад голову.
– Дарья, вы знали Марка Бронцева? –спросил я.
Она едва заметно поморщилась.
– Близко – нет. Неприятный был человек (прости господи!).
– Его дело поручено мне.
– Вот как?
Мы немного помолчали.
– Нас познакомил Вадим Федорович. Помню, был декабрь, мы отмечали день рождения Мохова. Собралась большая компания – практически вся съемочная группа. Пригласили Закрайского и даже, кажется, Мишеньку – он играл в картине пастушка…
– Я в курсе.
– Посреди застолья Закрайский встал и говорит: «Господа артисты, а теперь сюрприз. Представляю вам замечательную личность, мага, экстрасенса, или, как говаривали на Руси, ведуна…» Ну, и в том же духе. Короче, явил нам Марка.
– Он вам не понравился?
– Не знаю. По-моему, он из кожа вон лез, чтобы создать образ этакой демонической личности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130