Затем кто-то неведомый удалил с красивых фигурок отпечатки пальцев и все остальное вплоть до микрочастиц.
Фигуры так и остались там, в опечатанной комнате на своих местах, словно крошечные солнышки, переливающиеся янтарным блеском. Единственные свидетели, те, кто видел убийцу.
- Ракша хорошо играл?
Она улыбнулась, вернее, сделала не вполне удачную попытку. Губы разъехались по всем правилам, но глаза остались грустными, хоть и слегка потеплели.
- Маугли был помешан на шахматах. Как-то даже занял первое место в европейском турнире. Гордился этим, как мальчишка.
И все же последнюю свою партию он проиграл. Несчастный король, зажатый со всех сторон, и единственная трагическая в своей самоотверженности пешка. Нужно искать шахматиста. И не просто любителя, а того, что поставил на колени самого Маугли, призера европейского турнира.
Марк Бромберг объявил мне мат на тридцать втором ходу, красиво пожертвовав обе ладьи. Победа доставила ему истинное удовольствие. Он подобрел, обмяк и развалился в своем кресле.
- Спасибо, Максим. Честное слово, вы словно бальзам пролили мне на душу. С компьютером играть - все равно, что заниматься любовью по телевизору.
- А Стефан был хорошим шахматистом?
Он махнул рукой. - Слона от пешки не отличал. Вот в теннис он играл как бог.
Инспектор Пак смотрел на меня устало и отрешенно. Он устанавливал место нахождения каждого в ночь перед убийством. Кроме меня и Адели, все мирно спали в своих номерах. И наверняка убийца тоже спал. Я был уверен в этом, так же как и в том, что блестящий план убийства созрел у него тут же, за считанные минуты.
- Мне придется переговорить с Аделью, Макс. Вы знаете, как я к вам отношусь, но… Убийство есть убийство. И еще, мой вам совет: перестаньте скрытничать. На Адель покушались два раза. Она знает что-то, опасное для убийцы. Если случайно она сообщила это вам, то вы - следующая жертва.
Я пропустил это мимо ушей.
- Скажите, инспектор, как вы объясняете две красных стрелы? На трассе убийца стрелял из винтовки. Почему он не воспользовался ею в коттедже?
Пак пожал плечами.
- Винтовка - громоздкая штука, трубку легче спрятать.
- От кого?! Кроме Стефана Сайко, здесь никого не было.
Он внимательно посмотрел на меня.
- Вы хотите сказать, что убийца не знал об этом? Он думал, что в коттедже вместе со Стефаном останется кто-то еще? Но тогда нужно вспомнить, кто был в вестибюле, когда вы собирались на поиски Адели. Тот, кого там не было, мог и не знать, что Сайко остается в коттедже в одиночестве.
Он повернулся и вышел из комнаты, а я смотрел на его сгорбленную спину, и в мозгу у меня пульсировал красный сигнал опасности. Кого не было в вестибюле? Или кто не мог быть в вестибюле?
Марк Бромберг был. Он как раз всеми распоряжался. И не просто распоряжался, а действовал умело, четко и решительно. Двое туда, трое сюда, бегом марш! Иза Бромберг инструктировала Матрешку. Приказ был вполне ясен: не пускать на территорию никого постороннего, кроме Адели Ларченко. С этим приказом Матрешка умерла смертью храбрых на боевом посту. Майю Борисову хотели оставить, все-таки ночь и гроза, но она резко воспротивилась, как-никак Наблюдатель.
Артур Кейси хотел ехать с нами, но уступил сердитому Ианну Ларченко, после чего ушел искать Изу и искал ее в грозе целых сорок минут. Но до этого мы все вместе исправно разговаривали, соглашались и пререкались в вестибюле, каждый из нас знал, где будут находиться остальные, и мог связаться с любым из соседей по маяку.
Кроме одного человека.
Адели Ларченко.
Половина тех семидесяти двух часов, что были отпущены на предварительное следствие, истекли. На нашей турбазе не изменилось ровным счетом ничего, разве что Адель как-то потускнела и осунулась. И, заметьте, не после смерти Сайко и не после покушения на нее саму. А после того, как она, наконец, открылась мне, а может быть, просто приоткрыла завесу.
Шеф упомянул в разговоре со мной, что Ракша Бамир подвергался психоконтролю. Из всех жителей Земли и колониальных планет психоконтролю может быть подвергнут только Наблюдатель или сотрудник спецслужбы. Следовательно, Ракша Бамир был не просто оператором. Он был внедренным в Институт времени агентом, причем агентом очень квалифицированным, штучного исполнения. И цель, на которую он был направлен, была та же самая, что и у меня. Тойво Геллер.
Я вышел на улицу и побрел по тропинке к дальним холмам, погруженный в свои размышления. Медленно наползали сумерки.
Сотруднику спецслужбы дано было задание наблюдать за объектом. С этой целью его внедряют в Институт времени на место оператора, что является исключительным случаем: работа оператора очень сложна и требует большой подготовки. В программе датчика контроля агент обнаруживает вирус, и это вызывает в нем прямо-таки неадекватную реакцию. Он бежит. Он забывает о задании, входит в несанкционированный контакт с объектом, открывается ему и заканчивает свое существование, напичканный неизвестным ядом. Вирус, вертелось в моем мозгу. Вирус, заблокировавший колодец, что физически сделать невозможно. Несчастный обнаженный человек, выброшенный в чужое время…
Девушка на вершине холма на фоне огромного ярко-красного заходящего солнца. Прекрасная картина. Майя Борисова в свободном восточном кимоно мягко и в то же время грозно и мощно двигалась в четком ритме ката Кихон. Изящные руки будто плели в воздухе кружева, защищаясь и нападая на невидимого противника, ноги с волшебной легкостью взлетали вверх, точно смертельные боевые пружины. При всем этом Майя казалась воплощением женственности и гармонии, в ней не было ничего, что напоминало бы грубую физическую силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94