Я оставался на месте; зеленые копья всадников были нацелены мне прямо в грудь; несказанная красота этой жемчужины в чудесной оправе зачаровала меня.
"Если только меня не изгонят отсюда за то, что я вторгся в чужие владения, или же этот рыцарь не пронзит меня копьем, -- подумал я, -- то сейчас вон из той полуотворенной садовой калитки выйдут по меньшей мере Шекспир и королева Елизавета и пригласят меня на чашку чая".
Из окна верхнего этажа выглянул ребенок, и мне почудилось, будто малыш дружески помахал мне рукой. Но оказалось, что он звал кого-то, потому что тотчас же появилась еще одна светловолосая головка. Потом я услышал смех меж тисовых павлинов, повернул голову, желая увериться, что это не обман слуха (до того мгновения я безотрывно смотрел только на дом), и увидел за самшитами блеск фонтана, серебристого в свете солнца. Голуби на крыше ворковали в лад воркованию воды; но сквозь эти две мелодии я расслышал радостный смех ребенка, увлеченного какой-то невинной шалостью.
Садовая калитка -- сделанная из прочного дуба и глубоко вдававшаяся в толщу стены -- отворилась шире; женщина в большой соломенной шляпе неторопливо поставила ногу на искрошенную временем ступеньку и столь же неторопливо пошла по траве прямо ко мне. Я стал придумывать какоенибудь извинение, но тут она подняла голову, и я увидел, что она слепая.
-- Я слышала, как вы подъехали, -- сказала она -- Ведь то был щум автомобиля, не правда ли?
-- К несчастью, я, по-видимому, сбился с дороги. Мне следовало повернуть раньше, еще наверху... я никак не предполагал... -- начал я.
-- Но, право, я очень рада. Подумать только, автомобиль здесь, перед садом! Это такая приятная неожиданность...-- Она повернулась, словно хотела оглядеться вокруг. -- Вы никого не видели или все же кого-нибудь как знать?
-- Никого, с кем я мог бы поговорить, но дети разглядывали меня издали, мне кажется, с любопытством.
-- Какие дети?
-- Я только что видел двоих в окне и, по-моему, слышал детский голосок в саду.
-- Ах вы счастливец! -- воскликнула она, и лицо ее просияло.-- Конечно, я тоже их слышу, но и только. Стало быть, вы их видели и слышали?
-- Да, -- отвечал я, -- и если я хоть что-нибудь смыслю в детях, кто-то из них резвится в свое удовольствие вон там, у фонтана. Удрал, я полагаю.
-- А вы любите детей?
Я как мог постарался объяснить, почему отнюдь не питаю к детям отвращения.
-- Конечно, конечно, -- сказала она.--В таком случае вы все поймете. В таком случае вы не сочтете за глупость, если я попрошу вас проехать разок-другой через сад -- как можно медленней. Я уверена, им будет интересно на это поглядеть. Они, бедняжки, такие крошечные. Им стараются скрасить жизнь, но... -- Она простерла руки к лесу.-- Ведь мы тут совершенно отрезаны от мира.
-- С превеликим удовольствием, -- сказал я.--Но мне не хотелось бы портить вам газоны.
Она повернула голову вправо.
-- Минуточку,-- сказала она.-- Мы ведь у Южных ворот, правда? Вон там, за павлинами, есть мощеная дорога. Мы называем ее Павлинья аллея. Говорят, она видна прямо отсюда, а если вы сумеете обогнуть опушку и повернуть у первого павлина, то выедете прямо на эту дорогу.
Казалось кощунством нарушать волшебный сон этого дома ревом мотора, но я выехал с луга, двинулся по лесной опушке вплотную к деревьям и свернул на широкую, мощенную камнем дорогу возле фонтана, вода в котором была словно огромный сверкающий сапфир.
-- Можно, я поеду с вами? -- вскричала она.-- Нет, нет, спасибо, я сама. Они обрадуются еще больше, если увидят меня.
Она с легкостью нашла ощупью автомобиль, поставила одну ногу на подножку и окликнула:
-- Дети, ау, дети! Вы только поглядите, что сейчас будет!
Голос ее мог бы вызвать погибшие души из преисподней, столько в нем было нежности и страстного желания, и я ничуть не удивился, когда услыхал за тисами ответный возглас. Вероятно, отозвался малыш, игравший у фонтана, но едва мы приблизились, он убежал, оставив на воде игрушечный кораблик. Я видел, как его синяя рубашонка промелькнула меж недвижных всадников. С большой торжественностью мы проехали всю аллею и по просьбе женщины повторили путь. На этот раз ребенок преодолел страх, но остался на почтительном расстоянии и был в нерешительности.
-- Малыш нас разглядывает, -- сказал я.--Быть может, он не прочь прокатиться.
-- Они все такие робкие. Право, такие робкие. Но ведь вы, счастливец, можете их видеть! Давайте прислушаемся.
Я тотчас заглушил мотор, и влажная тишина, пронизанная запахом самшита, обволокла нас со всех сторон. Я слышал лишь щелканье ножниц, которыми садовник подрезал ветки, гудение пчел и какие-то невнятные звуки -- быть может, это ворковали голуби.
-- Ах, неблагодарный! -- сказала она утомленно.
-- Вероятно, они просто робеют перед автомобилем. Девчушка в окне, судя по виду, сгорает от любопытства.
-- Правда? -- Женщина подняла голову. -- Я была несправедлива. Ведь они в самом деле меня любят. Это единственное, ради чего стоит жить -- ради их любви, не правда ли? Мне страшно подумать, каково было бы здесь без них. Кстати, разве здесь не прелестно?
-- Пожалуй, я в жизни не видывал ничего прелестней.
-- Все так говорят. Конечно, я и сама чувствую, но это ведь не совсем то.
-- Значит, вы никогда. . -- начал я и осекся в смущении.
-- С тех пор как я себя помню -- нет. Это случилось, когда мне было всего несколько месяцев от роду, так мне рассказывали. И все же я, видимо, что-то запомнила, иначе как могла бы я видеть цветные сны. А я вижу в снах свет и краски, но никогда не вижу их. Только слышу, совсем как в то время, когда не сплю.
-- Во сне трудно видеть лица. Некоторым это удается, но большинство из нас лишено этого дара,-- продолжал я, глядя на окно, откуда украдкой выглядывала малышка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125