Денис Палыч пощупал сустав, Оля до крови закусила пальцы, чтобы не закричать.
— Вывиха нет, — авторитетно заявил Палыч. — Растяжение. Иди к врачу. От прыжков я тебя освобождаю.
Легко сказать — иди! А если не получается? Пришлось дождаться, пока закончится пара. Ребята на плечах оттащили ее на первый этаж, где сидела фельдшерица. Та сделала снимок — разрыв связок.
— Да что ж за группа такая? — изумилась она. — То перелом, то разрыв связок…
В больницу ее провожали Наташа и Павел. Улучив момент, Павел спросил:
— Оль, ты ж будущее предсказываешь. Неужели не видела?
— Видела, — покаянно согласилась Оля. — Там поселилась какая-то дрянь, сначала Карпатову досталось, потом мне. Знаешь, черное такое кольцо, только с Карпатовым оно целым было, а со мной — пополам разрезанное.
Пашка тут же позвонил по мобильному:
— Вась, тебе халтурка. Тот “мертвяк” так и живет в зале. У нас еще одна жертва. Ты, блин, сделай что-нибудь, а?
— И что это? — уточнила Оля. Ей же было интересно, чему она обязана разрывом связок.
— “Мертвяк”. Мертвый поток, — объяснил Павел. — Привидение. Любимая “пища” антикорректоров. Эти “мертвяки” силы из живых людей сосут. Ты не волнуйся, мы справимся с ним.
— Паш, — тихо сказала Оля, — ты тоже в Службе?
Он печально посмотрел ей в глаза и молча кивнул.
Новый Год Оля встречала в больнице.

* * *
03 — 15 января 2084 года
Селенград
Нормальный студент учится только в сессию. Зато учится на совесть.
Олю выписали третьего января, еще хроменькую. Сама попросилась, потому что четвертого начиналась сессия. Ничего страшного — четыре экзамена, из них два проходных. Но зато два дипломных — энергосети и математика. Это серьезно, потому что энергосети Оля знала плохо, а математичка терпеть ее не могла и уже пообещала завалить. Вслух пообещала, при всей группе. Сначала хотела вообще не допустить до экзамена, но для этого не нашлось оснований. Да и Филька на нее нажал, объяснив, что сводить личные счеты таким образом просто непорядочно. В общем, Оля с одной стороны радовалась, что курс математики закончился, и она больше не увидит Альбину, а с другой — была почти уверена, что в дипломе появится постыдная тройка.
Первый экзамен был по энергосетям. Теорию Оля более-менее знала, но задачи… Поэтому приняла все мыслимые меры предосторожности. Пятак 1961 года чеканки, причем из той партии, где по чьему-то недосмотру был увеличенный процент меди, за счет чего эти пятаки были розового цвета, достать оказалось сложновато. Шутка ли — самая что ни есть колдовская монетка! Сколько всего с ней делали, и не перечислить навскидку. Давление она нормализовала, если ее прижать к виску. Причем если голова болела не от повышенного давления, то пятак просто не прилипал к коже. А если с давлением не все было в порядке, пятак присасывался к коже и не падал, пока давление не приходило в норму. Оля один раз полдня проходила, успела забыть про пятак, страшно испугалась, когда он отлип и с громким звоном упал на стол. Еще эти пятаки рассасывали гематомы. Тоже надо было прижать покрепче, он прилипал и держался столько, сколько организму нужно. Ну а на экзаменах он помогал за милую душу, дело проверенное. Его надо было подкладывать под левую пятку, обязательно под босую, и так, чтобы он не съезжал к пальцам. Тут Оля выкрутилась, просто приклеив его пластырем.
Не побрезговала она и остальными средствами из студенческой “Книги Теней”. Голову перед экзаменом не мыла, ногти не стригла. Утром перед самым экзаменом маркером нарисовала на левой руке число тринадцать, в аудиторию вошла самой первой, билет тянула левой рукой и не глядя на преподавателя… Рука сильно дрожала. Вытянула, посмотрела и чуть не расплакалась: теорию еще хоть как-то знала, но задачу решить явно не могла. Все, два балла, думала Оля, отправляясь на задний ряд. Недаром же она, выйдя за дверь своей квартиры, самой первой встретила женщину. Если б мужчину… А женщина навстречу — дурная примета. Тем более, та тащила пустое ведро. Самая что ни на есть отвратительная примета.
Теорию Оля написала. Первый вопрос — полностью сама, второй списала со шпор Павла, в обмен сбросив ему две схемы. А задачу решить не получается никак. И списать не у кого.
Алавердиев веселился. Дурной знак. Он всегда ликовал, когда в группе намечалось много двоек. Любил он, когда лодыри по заслугам получали. Прошел по рядам, проверил имущество студентов на предмет шпор. Отобрал у Ходжаева, тщательно прощупал Олину “книжку” портативного компьютера. Ничего не нашел. Оля проводила его взглядом, отвинтила болтики, пользуясь ногтем вместо отвертки, извлекла четыре трубочки из тонюсенькой бумаги. Папиросная называется. Она их вместо аккумуляторов положила, зная, что туда Алавердиев не полезет, а аккумуляторы в кармане держала — их можно вставить в любой момент. К несчастью, на шпорах нужного решения тоже не было. Оля расплакалась.
В аудиторию зашел Петр Иосыч, ассистировавший Алавердиеву на экзаменах и лабораторках. Они вообще вдвоем работали: Иосыч ассистировал Алавердиеву, а тот — Иосычу. Оле больше нравился Петр Иосыч — среднего роста, жилистый, подтянутый, с темно-карими живыми глазами, всегда чисто выбритый. Никакого сравнения с бородатым Алавердиевым.
Иосыч постоял у кафедры, потом решительно направился к Оле. Сел рядом, спросил:
— Что?
Оля честно призналась:
— Не могу решить задачу.
— Но ведь простая же!
— Знаю. Но не могу решить.
Иосыч быстренько просмотрел ее конспект по теории. Не нашел, к чему придраться, вернулся к задаче. Заметил свернутые в трубочку шпоры, Оля внутренне содрогнулась, но он осторожно развернул, по-детски радостно улыбнулся — и нич-чего не сказал Алавердиеву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163