Год назад Майкл не понял бы шифра. Сейчас знал. Подстаканники вручную делали на какой-то зоне. Резали на станке послушный лист тонкой стали, штамповали рисунок, заваривали края.
И колесили по всей стране эти подстаканники, как металлические голуби из зоны, а каждый пассажир, разглядывая простодушные чеканные рисунки, вспоминал тех, кто о свободе только мечтает. Трогательная и наивная, но прочная связь между свободными и заключенными – полоска металла. Просто полоска металла.
– Да, – вздохнул Никитенко. – У меня-то жизнь скучная. Мне вот в армии весело. Но мне тоже Бог помог. Я на железную дорогу хотел – и попал. А сначала меня в артиллеристы взяли. Я ж умный. Там секретность – ого-го! И учат полгода, а не три месяца. В общем, мне еще месяц оставался, когда пришла разнарядка, чтоб артиллеристов сократить. – Подумал. – Я Богу молился, чтоб меня на железку перевели. Но сам думаю: это как же – артиллерию сокращать? Никак нам без нее нельзя, самое важное оружие.
– Интересно, где у нас пушки применяются? С юрскими особо пушками не навоюешь, они на другом материке.
Никитенко посмотрел на Майкла как на идиота.
– При чем тут юрские? Мы против Чужих! – почти крикнул он, тут же испугался – не услышал ли кто. Но вагон пустовал, и даже буфетчица Нюська ушла по своим делам.
– Что, они на самом деле существуют?
Майкл усмехнулся чуть более снисходительно, чем следовало. Никитенко покраснел от обиды, запыхтел.
– Еще как! – выпалил он. – Сам куски кораблей видел. Мне на полигоне в учебке все показывали. Они знаешь какие гады? У них есть вирусы, которые им безвредны, а нас убивают. И они с собой эти вирусы везут, на тот случай, если удастся высадиться. Сядут они, вирус выпустят, мы тут перемрем, а они потом на готовенькое прилетят и планету захватят. Артиллерия как раз нужна, чтоб их корабли с заразой на орбите расстреливать.
– На орбите? Из пушки?!
Никитенко смутился, отвел глаза:
– Ну, в общем, на орбите, да. Мих, тайна это. Вот это – точно тайна. А давай лучше я тебе про другое расскажу. Это тоже тайна, но не такая. Мы же кореша, да? Так вот, иногда артиллерия не справляется. Чуть больше года назад случилось как раз. У нас космодром был, это не секрет, но болтать не надо. Мы хотели станцию построить, чтоб не с земли, а с орбиты стрелять. Тут юрские возмутились. Нам в учебке давали их передачи слушать. Они, сволочи, говорят, что никаких Чужих нет, а станция нам нужна, чтоб с ними воевать. Ага, делать нам больше нечего! Тут к нам этот корабль и валится. Аккурат на космодром. Разнесло все – вдрызг. И ракету с разобранной станцией, и все остальное. Нет у нас сейчас ничего.
Майкл сообразил, что был свидетелем этого взрыва. Он доставил груз, сдал его, ушел отдыхать в мотель. А ночью рвануло так, что здание гостиницы чуть не развалилось. Все стены в трещинах были.
– Не, Миха, я понимаю: и среди юрских много хороших людей. Сами-то люди – они что? Они такие же, как мы. Не какие-то там Чужие. Но правят ими подонки. Когда у нас космодром рвануло, эти сволочи народные гуляния устроили! Нет, ну кем надо быть, чтоб чужому горю радоваться?! И ладно бы чужому, так почти своему. Ну что, Чужие прилетят – они юрских помилуют? Если бы так, я б еще понял. Так ведь они всех, до последнего ребятенка уничтожат! Ну, может, кого для зоопарка оставят. Вот как раз этих подонков и оставят. А они и рады за миску жратвы Родину продать! Эх, жаль, что наши их в войне недожали… Чуть-чуть оставалось. Пожалели их. А они – сволочи, нас не жалеют. Я иногда думаю: объявит государь войну юрским – первым в добровольцы запишусь. Потому что юрские нас предали. – Помолчал. – Мих, ты ведь меня понимаешь?
– Понимаю, – Майклу было кисло.
– Тогда… Давай выпьем за нашу победу?
Выпили за победу. Никитенко удалился в сортир, оставив Майкла наедине с раздумьями.
Юрские… Казалось бы, все – выходцы из одной страны. У всех одна беда. Просрав Землю и оказавшись в параллельном мире, русские ухитрились расколоться на два народа. Тот, что побольше, выгнал меньшинство на безымянный архипелаг к югу от основного материка, Старого. Потом меньшевики уплыли еще дальше и обнаружили второй материк. Официально назвали его Чкаловским. Неофициально – Юга. Майкл не знал, как обитатели Чкаловского именуют тех, кто остался на Старом. Чкаловцев звали южнорусскими, в просторечии – юрскими.
Между собой два русских народа не дружили, потому что на Старом монархия, на Югах тоже, и они выясняли, у кого прав на звание исконно русской империи больше. Как результат – «железный занавес» и шпиономания. В прошлом веке война случилась, но быстро утихла за неимением техники, способной массово поражать врага на соседнем континенте. А переплывки закончились истощением генетического фонда и примирением сквозь зубы. Теперь опять, если Майкл правильно понял намеки Никитенко, воевать собрались. Определенно русским нельзя позволять скапливаться в одном месте. Как только их концентрация превышает четыре человека на квадратный километр, они принимаются роиться, парализуя всю жизнедеятельность в пределах досягаемости.
И даже угроза в лице Чужих их не объединяет. Или не такая уж она угроза, чтоб объединить поссорившихся братьев?
…Водку допили, мясо съели. Никитенко отправился ублажать толстую буфетчицу, а Майкл завалился спать.
Снились ему наглые зеленые человечки и Людмила.
* * *
К Волге подошли ночью.
Процедура планового досмотра требовала максимального напряжения от конвоя, и Майкл радовался, что этот груз пал не на его плечи, – у него еще не закончилась увольнительная.
Он безумно хотел увидеть Волгу. Казалось, визуальное знакомство с аортой России позволит ему понять, постичь душу народа, пропитаться ею и больше не бояться, что ближний заподозрит в нем чужака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113