— А ты… Питер Смит Кровавые Руки, ты хоть раз в жизни смотрел на себя в зеркало? Может, там и отражаться нечему? Ты, небось, и тени в полдень не отбрасываешь! Ты убил его, убил этого мальчика, Медраута, только потому, что думал: он — это я!
— Но разве ты теперь не понимаешь, почему я должен был сделать это?
Она злорадно ухмыльнулась. Устремила на Питера пристальный, долгий взгляд — ни дать ни взять, вылитый Чарли Мэнсон.
Питер не мог найти слов, которые разрушили бы упоение Селли победой. Он вытащил из ножен кинжал — тот самый, что уже прервал сегодня две жизни. Что теперь значила еще одна?
«Выходи, ну, выходи же, где бы ты ни был!» — призвал Питер Ланселота.
Селли, завидев обнаженный клинок, ухмыльнулась так широко, что странно, как только кожа не треснула на морщинистой физиономии Мирддина.
— Бери меня! — радостно воскликнула она. — Я твоя! Отправь меня обратно! Я вернусь, ты прекрасно знаешь, что я вернусь и окажу Dux Bellorum помощь в самый трудный час.
— Откуда ты вернешься? Из девственного леса, в котором и в помине нет никакой машины времени?
— Что?
— Я видел этот мир, прежде чем отправился сюда, Селли. Там никакой техники — даже автомобилей нет. — «Убей ее. Убей немедленно!» Но запертый в клетке сикамбриец почему-то не показывал зубы.
— Что ж, замечательно. Как хорошо, что я искушена в истории развития науки, — произнесла Селли, полуприкрыв веки под нахмуренными кустистыми бровями. — На восстановление тороида уйдет несколько лет, но я рассчитаю время и вернусь в Камланн через несколько недель.
— О… — проговорила она чуть погодя. — Похоже, я забыла тебе кое-что сообщить. Когда мы на днях беседовали с Марком — очаровашкой Медраутом, — он проболтался. Там, в реальном времени, твое тельце умерло, Питер, птичка моя.
Ты мертв. Когда ты умрешь здесь, когда Ланселот в конце концов изгонит тебя из своего тела, тебе крышка. Ты станешь достоянием истории. Adios, ты — призрак! — и она зловеще расхохоталась.
Неожиданно Питер заметил, что они уже не одни. Кучка легионеров обступила их с Мирддином. Воины стояли с отвисшими челюстями и наблюдали за их перепалкой. Питер услышал взволнованный шепот. «Вернусь.., в самый трудный час…» — «Mors ultima ratio», — проговорил Питер, шагнул к Мирддину и воткнул кинжал в грудь старика. Друид умер мгновенно, не издав ни звука.
«Проклятие! — вспомнил Смит. — Я ведь ей так и не сказал, что Артус убит. Теперь весь мир — к услугам саксов, он открыт для тебя и меня, старая перечница».
Vaya con dios «Ступай с богом (исп.).», кровавая Селли Корвин. Надеюсь, ты неплохо отдохнешь в «Краме».
Толпа воинов разразилась испуганными возгласами. Легионеры попятились от разбушевавшегося Ланселота, который теперь окончательно занял свое место. Еще несколько мгновений Питер смотрел на мир из своей новой тюрьмы — смотрел глазами Зверюги.
А потом он уплыл, улетел на крыльях смерти, мысленно навсегда простившись с Гвинифрой — единственной своей настоящей любовью.
«Cave canem» — была его последняя мысль. «Берегись собаки».
Глава 50
Анлодда теснее прижалась к Корсу Канту. Он нежно целовал ее. Шли часы, но юноша никак не мог уснуть. «У меня есть ответ», — сказал старый король, но больше не проронил ни слова. Ушел, оставив их с Анлоддой в своем павильоне, строго-настрого наказав не высовывать носа отсюда и сидеть тише воды, ниже травы.
— Гм-м-м… Анлодда, — неуверенно проговорил бард.
— Да, милый?
— Ведь в конце концов.., мы любим друг друга, верно?
— Да.
— И несмотря на то, что нам никогда не суждено пожениться, мы будем всегда любить друг друга?
— Да?.. — Она нахмурилась и подозрительно посмотрела на Корса Канта. — Корс Кант Эвин, надеюсь, ты не предлагаешь, чтобы мы накинулись друг на дружку, словно парочка диких свиней?
— Нет! Нет! — поспешно возразил юноша.
— Ты должен понимать: если я и выйду в конце концов за кого-нибудь замуж и если этот кто-то окажется человеком цивилизованным, вряд ли ему придется по душе мой отпрыск, зачатый раньше срока, и к тому же внешне как две капли воды похожий на одного барда. Так что.., если у тебя нет при себе мешочка из телячьей кожи, которые римляне надевают.., ну ты знаешь, на что.., то лучше бы нам воздержаться.
— Но ведь с Ланселотом.., ты…
— Питер? Он научился владеть собой. К тому же тогда со мной это было впервые. В первый раз не забеременеешь. Корс Кант посмотрел на возлюбленную.
— Бывает и такое, — заявил он уверенно.
— Нет, не бывает.
— Говорю тебе — бывает! Мои отец и мать зачали меня с первой же попытки.
Брови Анлодды взлетели вверх.
— Правда? Ну и ну… Ну что ж… Если волна нахлынет, придется ее одолеть.
— Ну а если ты, — продолжал Корс Кант, — вступишь в брак с каким-нибудь кельтом, язычником вроде Гвинифры? Эти любого ребенка принимают, для них это всего лишь доказательство того, что их жена не бесплодна.
— Гвинифра тут при чем? Я предпочла бы выйти замуж за мужчину.
— Ты понимаешь, о чем я говорю!
— Что ж, и этот мост будет сожжен, когда мы до него доберемся. — Она легла ближе к нему, нежно коснулась его щеки. — Корс, я хочу тебя. Но прошу, пойми меня, и не взваливай на меня новую ношу, покуда мы не разобрались, в какой миг в какие сапоги обуться и какой надеть плащ. А не то получится как тогда, когда перед голодной лисицей одновременно окажутся миска с едой и лающая гончая!
— Я только хотел удержать тебя, — солгал Корс Кант и скрестил ноги.
— Конечно, — прошептала она и прижалась к нему. Миновало еще несколько мгновений — и Анлодда крепко заснула, и к изумлению барда захрапела так громко, что могли проснуться тени в Гадесе. Даже если бы юноша так не переживал за то, что будет с ними, и не гадал, какое же решение принял Лири, он не уснул бы рядом с Анлоддой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117