Толкнув дверь с колокольчиком, я вошел в бар. Здесь почти никого не было, кроме пожилой пары, да странного вида трубкообразного существа, которое перемещалось между столиками, что-то изучая на их поверхности.
— Ага, старый друг пожаловал, — Угава первый меня заметил, пока я осваивался с переменой освещения.
Я покосился на темную вертикальную трубку, шарящую по столам.
— Не обращай внимания, — добродушно заметил Угава, — этот, бывает, заходит к нам. Что-то исследует. Издалека, видать, каждый раз является. Надолго исчезает, да и нет у нас таких среди местных.
— Вот и я смотрю — что-то новенькое, — успокоился я.
— Он абсолютно мирный, — Угава жестом пригласил за столик, и сделал жест по направлению к официанту, — к тому же, помогает мне и ребятам.
— ???
— Будешь смеяться… Он до жути любит мыть посуду!
Я еле сдержался, чтоб не захохотать. Атмосфера сразу «потеплела».
— Ну… разные бывают желания и предпочтения… — усмехнулся я.
— Вот и я о том же, — Угава сел, развалившись, и расстегнул на шее потную засаленную рубашку. Ты ж знаешь, у нас принято уважать чужие привычки и предпочтения. Такие места, такие нравы…
— И это очень хорошо, Угава.
— Я так и знал, что ты все понимаешь. Ты — хороший человек.
— Слушай, Угава, я к тебе по делу одному.
— Ну? — Тот удивленно поднял брови.
Подошел официант и поставил на стол горячую дымящуюся тарелку передо мной. Угава, наклонив голову, хитро поглядел на меня.
— Как всегда, Локи.
— Помнишь… — я улыбнулся и покачал головой, — эх, хорошо здесь у тебя! — Я снял очки и положил их на стол.
Угава поморщился.
— Ты очки все ж надень. Я из понятливых, но все ж вид у тебя жуткий без глаз. А у нас тут всякие заходят, ты ж знаешь…
Я одел их обратно.
— У меня ведь глаза другие, Угава, по-настоящему то.
— Дык хе… Угава не дурак. Все понимаем… Дык тока зачем спрашивать лишнее?
Я подождал, пока официант отойдет, и наклонился к пропахшему специями и по том хозяину бара.
— Ищем мы тут одного. Коли появился бы у вас, ты б наверняка знал. Он без скандалов не может, да силушкой своей все не к месту меряется постоянно.
— У нас много странных колдунцов здесь обитает…
— Понимаю… Но этот из Высших. Корона у него.
— Король, что ли, какой? Это как же? В мантии и со скипетром? — Угава расхохотался.
— Ну, ты нимб видел когда-нибудь у людей? — я тоже улыбнулся, — Свечение вокруг головы?
— Только на картинках, да и то, когда твердым жил, еще до этого… ну этого… до того, как сюда попал. Святые там… Все дела… Я помню… Вот у них над головой нимбы были.
— Вот это и есть корона. Обычный человек ее как нимб видит, а на деле обруч то вкруг головы лежит.
— Дядьку с нимбом не видал, — удивленно покачал бородой Угава, и почему-то погрустнел сразу и насупился, — а вот девицу с чем-то похожим тут на днях видел.
— Ну? — настала пора мне удивляться.
— Да с три оборота назад дело было… Сначала гномы вошли. Ну, обычные гномы, ты знаешь, их тут много по окрестностям живет. Да вот только в город они не часто нос суют, ксявки, ты ж знаешь… А тут с топорами боевыми трое. Вошли, обошли оба зала… Я на них эдак с усмешкой гляжу, дай, думаю, походят… Мне-то чего? А они все оглядели, да на улицу одного послали. Тот девку-то и привел за собой. А у девки той, как ты говорил, обруч вкруг головы, да не простой. Светится, да не изнутри, а сам по себе. И мутно так светится, нездорово… не по себе как-то от него делается…
— И чего дальше?
— Дык вот тут-то все и началось! Посидела она (гномы вокруг стола стояли), да пришел к ней какой-то тип. Весь в фиолетовом. Плащ, шпоры на ногах, да не простые, а странные… (Для драконов наверняка, — отметил я про себя). Нос большой, да глаза тоже сиреневые какие-то… Вот он с ней что-то обсуждал сидел, а потом она вспылила. Давай кричать на него. Тот побледнел, но сидеть остался. А девка разошлась, вскочила, глаза сверкают, да как шваркнет об пол кружку-то! Вдребезги, иб ту ю меме! Ну я и подошел…
— И что?
— А что что… — насупился Угава, — с роду такой девки не видел, чтоб кулак мой выдержала.
— Не понял…
— Дык я ей по-хорошему, типа, дамочка, триетидреный хряп твою, типа, нехорошо. Шо ж вы посуду-то? А она на меня какой-то тарабарщиной…
— Такой? — Я произнес пару выражений на языке Тари.
— Шаман ты, аднака, — коверкая слова, нахмурился Угава, — откель знаешь-то?
— Учился…
— Ну разве что… — неуверенно покосился бородач, — дык я не привык, шоб на меня бабы-то орали… Ну я ее за шкирку и на улицу, иб ту ю. А она, тля…
— Что она?
— Ну, перемахнулись мы чутка…
— Как? С бабой подрались?
— Дык хе… баба… Кабы другой на моем месте был — точно к праотцам бы отправился. Она ж тут ногами, что веер твой, махала. А каждый удар — что я, триетедрить, с дури злой кулаком вмажу. В общем, недолго я простоял, — Угава заметно был огорчен, — всего раз по ней и попал. Аккурат под глаз ей засветил под левый, — тут он довольно приосанился, — синяком не отделается… Только опосля этого ничего не помню.
— ???
— Да вырубила она меня. Я дык даже думаю, что не со зла она дралась, а так… поддавалась. А тут всерьез я ее пронял, — Угава откинулся на стуле, — да ладно, блин косой, ее. Давай по кружечке вмажем, а? По масенькой, понимаю, все мы при делах…
— А баба-то как выглядела?
— Дык я и говорю — обруч на ейной башке, кожей вся серебристая, что рыба твоя… Да глаза как елки в лесу… Косоглазая слегка…
Тут меня что-то кольнуло в груди, но я так и не понял, что. Что-то знакомое было в этом описании, но я как ни напрягался, вспомнить не мог. А может память об этом хранилась в других Слоях.
— Мда… Странные дела… — я тоже откинулся в знак окончания деловой части разговора, и отметил у себя внутри неприятный осадок от него, — ну да ладно, давай твоего элю махнем, да расскажешь, как сам тут…
— Вот это дело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41