Вы наблюдали за людьми, которые таращились на виртуала, а сам виртуал вас не интересовал… Само собой, я читал ваши статьи о Полыни. Вы, конечно, здорово всколыхнули воду.
– Не так сильно, как ее всколыхнет сама Полынь, когда рухнет в Тихий океан двадцать седьмого мая две тысячи пятьсот тридцать четвертого года.
Бобби улыбнулся. Его зубы были похожи на ровные ряды жемчужин.
– Вы меня интригуете, Кейт Манцони, – сказал он. – Вы ведь сейчас справляетесь у «Поисковика», верно? Обо мне спрашиваете.
– Нет. – Вопрос ее задел. – Я – журналист. Мне костыли для памяти не нужны.
– А вот мне нужны. Я вспомнил ваше лицо, ваши работы, а имя вспомнить не мог. Вы обижены?
– На что тут обижаться? – фыркнула Кейт. – На самом деле…
– На самом деле я улавливаю легкий аромат секса. Я прав?
На плечо Кейт легла тяжелая рука, она почувствовала мощный запах дешевого одеколона. Это был Хайрем Паттерсон собственной персоной – один из самых знаменитых людей на планете.
Бобби усмехнулся и аккуратно снял руку отца с плеча Кейт.
– Папа, ты меня опять смущаешь.
– Да ладно тебе. Жизнь слишком коротка, разве нет? – В акценте Хайрема отчетливо проступали следы его происхождения, слышались долгие, чуть гнусавые гласные. Так говорят в Англии, в Норфолке. Он был очень похож на своего сына, но волосы у него были светлее. Правда, осталось их не так много, и они курчавым венчиком обрамляли лысину. Ярко-голубые глаза сверкали над выдающимся фамильным носом. Он то и дело улыбался, демонстрируя зубы, пожелтевшие от никотина. Для человека, которому хорошо за шестьдесят, он выглядел молодо и энергично. – Мисс Манцони, я большой почитатель ваших работ. Позвольте сказать, что выглядите просто убийственно.
– Поэтому меня сюда и пригласили. Он довольно расхохотался.
– Что ж, и поэтому тоже. Но мне хотелось быть уверенным в том, что есть хоть один умный человек посреди легкомысленных политиканов и записных красоток, которые обычно сбегаются на такие вечеринки. Мне нужен кто-то, кто сможет запечатлеть этот исторический момент.
– Я польщена.
– Вовсе нет, – нагло заявил Хайрем. – Вы иронизируете. До вас дошла болтовня о том, что я намерен сказать сегодня вечером. Вероятно, вы успели даже кое-что придумать самолично. Вы считаете меня чокнутым, страдающим манией величия…
– Вряд ли бы я так сказала. Я вижу перед собой человека с новой игрушкой. Хайрем, вы действительно верите в то, что игрушка может изменить мир?
– Игрушки способны на многое, и вы это прекрасно знаете! Когда-то такими игрушками стали колесо, плуг, доменная печь – изобретения, на распространение которых по планете ушли тысячелетия. А теперь на это требуется жизнь одного поколения, а то и меньше. Вспомните об автомобиле, о телевидении. Когда я был маленький, компьютеры представляли собой гигантские шкафы, и их обслуживали орды жрецов, вооруженных перфокартами. Теперь мы полжизни проводим, подключенные к софт-скринам. А моя игрушка будет круче всего этого… Что ж. Это уж вам решать. – Он смерил Кейт оценивающим взглядом. – Желаю повеселиться. Если этот молодой повеса вас еще не пригласил, приезжайте поужинать, и тогда мы покажем вам больше – столько, сколько вы пожелаете увидеть. Я не шучу. Поговорите с кем-нибудь из дронов. А теперь прошу меня извинить…
Хайрем на секунду крепко сжал руками плечи Кейт и начал пробираться сквозь толпу, улыбаясь, помахивая рукой и обмениваясь рукопожатиями.
Кейт глубоко вдохнула и выдохнула.
– Будто надо мной висела бомба – и исчезла.
Бобби рассмеялся.
– Это он умеет. Кстати…
– Что?
– Я собирался вас пригласить как раз перед тем, как появился этот старый балбес. Приезжайте к нам поужинать. Может быть, нам удастся неплохо провести время, узнать друг друга получше…
Бобби продолжал мурлыкать, а Кейт перестала его слушать и сосредоточилась на том, что ей было известно о Хайреме Паттерсоне и «Нашем мире».
Хайрем Паттерсон, урожденный Хирдамани Пейтел, происходил из бедного семейства, проживавшего в болотистой местности на востоке Англии. В данное время эти земли исчезли, погрузились в волны Северного моря. Первое состояние он сколотил, применив японскую методику клонирования для производства ингредиентов лекарств, применявшихся в народной медицине и прежде изготовлявшихся из тигриных усов, лап, когтей и даже костей.
Эти вещества Хайрем начал поставлять китайским общинам по всему миру. Это принесло ему известность двух сортов: одни осыпали его упреками за то, что он такую тонкую методику употребил для столь примитивных нужд, а другие восхваляли за то, что ему удалось поспособствовать сбережению популяций тигров в Индии, Китае, России и Индонезии. (Не лишним будет упомянуть, что тигров на тот момент ни в одной из этих стран почти не осталось.)
После этого Хайрем резко сменил направление деятельности. Он придумал первый в мире удачный софт-скрин – гибкую систему передачи изображения на основе полимерных пикселей, способных испускать многоцветный свет. Успех софт-скрина принес Хайрему серьезную прибыль. Вскоре его корпорация «Наш мир» стала генератором продвинутых технологий, заняла ведущее место в области телевещания новостей, спорта и развлечений.
Но Британия была охвачена упадком. Она являлась частью объединенной Европы и была лишена орудий макроэкономической политики типа контроля за валютными курсами и процентными ставками да вдобавок не защищена достаточно интегрированной комплексной экономикой. Вследствие всего этого британское правительство не смогло сдержать резкий экономический спад. Наконец в две тысячи десятом году социальные беспорядки и климатический кризис вынудили Британию выйти из Европейского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122