Молчание и поза девочки говорили яснее ясного: приходу Давида она не рада. Но он не собирался просто так отказываться от задуманного и сел рядом с ней.
– Я слышал неплохие отзывы о программе трекинга, над которой ты работаешь.
Мэри резко зыркнула на него.
– Кто это, интересно, вам натрепал, чем я занимаюсь? Мамочка моя, небось?
– Нет, не твоя мама.
– Кто же тогда? Да ладно, какая разница. Вы, конечно, считаете, что у меня паранойя, да? Что я слишком грубая и колкая?
Давид спокойно отозвался:
– Я пока не решил.
Мэри искренне улыбнулась.
– Хотя бы честно ответили. Ну, так откуда вам известно про мою программу?
– Ты – пользователь червокамеры, – ответил Давид. – Одно из условий пользования «Червятником» состоит в том, что любое новшество, которое ты привносишь в оборудование, становится интеллектуальной собственностью «Нашего мира». Этот пункт содержится в соглашении, которое я был вынужден подписать от имени твоей матери… и твоего имени.
– Типичный Хайрем Паттерсон.
– В смысле, налаженный бизнес? Мне кажется, это разумно. Мы все понимаем, что у этой техники большое будущее…
– Ой да ладно. От вашего интерфейса меня тошнит, Давид.
– … и кто лучше простых пользователей сумеет усовершенствовать червокамеру сейчас – кроме тех людей, которым она уже теперь нужна более качественной?
– Так у вас, значит, шпионы есть? Люди, следящие за теми, кто смотрит в прошлое?
– У нас есть слой метапрограмм, занимающихся мониторингом деятельности пользователей, оценкой ее функциональности и качества. Если мы увидим хорошую идею, мы сможем взять ее и развить. Но лучше всего, конечно, сразу найти блестящую идею и притом – уже неплохо разработанную.
Во взгляде Мэри появилась искорка интереса и даже, пожалуй, гордости.
– Как у меня?
– У твоей идеи есть потенциал. Ты умница, Мэри, тебя ждет блестящее будущее. Но – как бы это сказать? – ты почти не имеешь понятия о том, как разрабатывается качественное программное обеспечение.
– Но моя программа работает, так ведь?
– Чаще всего – да. Но я сомневаюсь, что кто-то кроме тебя мог бы усовершенствовать ее, не перестроив все снизу доверху. – Давид вздохнул. – Сейчас у нас не девяностые годы, Мэри. Теперь создание программ – ремесло.
– Да знаю я, знаю… Это мы всё в школе проходим… Но вы думаете, что моя идея все-таки работает.
– Почему бы тебе не показать мне?
Мэри протянула руку к софт-скрину. Давид понял, что она хочет сбить все предыдущие установки и заново запустить червокамеру.
Он решительно накрыл ее руку своей.
– Нет. Покажи мне то, что ты смотрела, когда я к тебе подошел.
Мэри зыркнула на него.
– Так вот оно что. Вас моя мать подослала, да? А моя программа трекинга вам до лампочки?
– Я верю в правду, Мэри.
– Ну так давайте выкладывайте.
Давид отвел от экрана кончики ее пальцев.
– Твоя мама тревожится за тебя. Но прийти к тебе я решил сам, это не она придумала. И я действительно думаю, что ты должна показать мне то, что смотришь сейчас. Да, это предлог для разговора с тобой, но твоя программа интересует меня и сама по себе. Что-то еще хочешь спросить?
– А если я откажусь, вы меня вышвырнете из «Червятника»?
– Я не стану этого делать.
– Тут у вас такое оборудование, а то, что по сети предоставляют – просто блевотина…
– Я тебе уже сказал: я тебе этим не угрожаю.
Возникла пауза.
Мэри немного расслабилась и села удобнее. Давид понял, что в этом раунде он победил.
Несколько прикосновений к софт-скрину – и Мэри восстановила изображение.
Маленький сад – вернее, двор. Полосы залитой солнцем газонной травы, а между ними – усыпанные гравием дорожки и несколько не слишком ухоженных клумб. Ясный день, голубое небо, длинные тени. И повсюду игрушки – вспышки цветов. Некоторые из них ездили по дорожкам туда и обратно, выполняя свои программы.
Появились двое детей – мальчик и девочка, лет шести и восьми. Они смеялись, бросали друг дружке мяч.
За ними гонялся мужчина, он тоже смеялся. Он подхватил девочку и закружил ее, и она полетела посреди теней и света. Мэри остановила изображение.
– Клише, – проговорила она. – Верно? Детские воспоминания, летний вечер, длинный и прекрасный.
– Это твой отец и твой брат. И ты.
Мэри невесело усмехнулась.
– Прошло всего-то восемь лет, а двоих уже нет в живых. Что скажете?
– Мэри…
– Вы хотели мою программу посмотреть.
Давид кивнул:
– Покажи.
Мэри прикоснулась к экрану. Фокус качнулся из стороны в сторону, переместился во времени вперед и назад на несколько секунд. Отец поднимал и опускал девочку, опускал и поднимал снова, ее волосы качались туда-сюда – будто видеозапись проматывали.
– Сейчас я пользуюсь стандартным интерфейсом. Фокус – словно маленькая видеокамера, парящая в воздухе. Я могу управлять ее размещением в пространстве и передвигать ее сквозь время, настраивать положение устья «червоточины». Кое для чего это нормально. Но если я хочу просматривать более длительные периоды, это дерьмово. Сами, наверное, знаете.
Она включила изображение. Отец опустил маленькую Мэри.
Мэри навела фокус на лицо отца и, прикасаясь к виртуальным клавишам софт-скрина, начала трекинг. Изображение то двигалось, то останавливалось, пока отец бежал по лужайке за дочерью.
– Я могу следить за субъектом, – профессионально проговорила Мэри. – Но это трудно и утомительно. Вот я и стала придумывать, как автоматизировать трекинг. – Она нажала еще несколько виртуальных клавиш. – Для того чтобы фиксировать фокус на лицах, я использовала шаблоны распознавания образцов. Вот так. Фокус червокамеры качнулся вниз, словно им управлял какой-то невидимый оператор, и сосредоточился на лице отца Мэри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122