Технические подробности не имеют значения. Понимаешь, прошлое подобно надвигающемуся леднику, наползающему на жидкое будущее. Каждое событие замерзает на месте внутри кристаллической структуры, замирает навсегда. И что главное – так это то, что я знаю лучше кого бы то ни было на планете: прошлое изменить нельзя. Оно открыто для наших наблюдений через «червоточины», но оно неподвижно, фиксировано. Понимаешь, каково это ощущать?
Бобби походил по комнате, перешагивая через горы бумаг и книг.
– Отлично. Ты страдаешь. Ты пользуешься заумной физикой в качестве самолечения. А как же семья? Ты хоть когда-то о нас вспоминаешь?
Давид зажмурился.
– Расскажи. Пожалуйста.
Бобби сделал глубокий вдох.
– Что ж… Хайрем стал еще старательнее от всех прятаться. Но планирует извлечь еще больше прибыли из прогнозов погоды – а эти прогнозы будут отличаться высочайшей точностью, поскольку они будут основаны на четких данных столетней давности – спасибо червокамере. Он считает, что, скорее всего, удастся даже разработать системы управления климатом на основе нашего нового понимания долгосрочных климатических сдвигов.
– Хайрем – это… – Давид запнулся в поисках подходящего слова. – Это явление. Есть ли предел у его капиталистического воображения? А о Кейт какие новости?
– Присяжные совещаются.
– А я считал, что улики исключительно косвенные.
– Так и есть. Но увидеть, что она действительно находилась за терминалом в то время, когда было совершено преступление, увидеть, что у нее была такая возможность… думаю, из-за этого поколебались многие присяжные.
– Что будешь делать, если ее признают виновной?
– Я еще не решил.
Так оно и было. Окончание процесса было черной дырой, жаждавшей поглотить будущее Бобби, – такой же неотвратимой и нежеланной, как смерть. Поэтому он предпочитал об этом не думать.
– Я видел Хетер, – сказал он. – Она неплохо держится, несмотря ни на что. Опубликовала подлинную биографию Линкольна.
– Отличная работа. А репортажи о войне в регионе Аральского моря просто блестящие. – Давид пытливо посмотрел на Бобби. – Ты должен гордиться ею – своей матерью.
Бобби задумался.
– Наверное, должен. Но я даже не знаю, какие чувства должен к ней испытывать. Знаешь, я видел ее с Мэри. Какие бы ни были между ними трения, между ними существует связь. А я ничего такого не чувствую. Наверное, это моя вина…
– Говоришь, видел? В прошедшем времени?
Бобби повернулся к нему.
– Похоже, ты ничего не слышал. Мэри ушла из дома.
– О… Как жаль.
– Они в последний раз переругались из-за того, как Мэри пользуется червокамерой. Хетер просто с ума сходит от тревоги.
– Но почему она не выследит, не разыщет Мэри?
– Она пыталась.
Давид фыркнул.
– Глупости. Как хоть кто-то из нас может спрятаться от червокамеры?
– Значит, наверное, есть какие-то способы… Послушай, Давид, не пора ли тебе возвратиться к людям?
Давид сцепил пальцы. Этот великан был ужасно расстроен.
– Но это просто невыносимо, – проговорил он. – Именно поэтому Мэри и убежала. Я пытался, не забывай. Я пытался найти способ все исправить – склеить разбитое прошлое. И обнаружил, что относительно истории ни у кого из нас выбора нет. Даже у Бога. У меня есть экспериментальное доказательство. Понимаешь? Смотреть на всю эту кровь, насилие, убийства, грабеж… Если бы я мог отвести в сторону хоть один меч крестоносца, спасти жизнь хотя бы одного аравакского ребенка…
– Поэтому ты нашел убежище в замороченной физике.
– А ты мне что предлагаешь?
– Прошлого не исправишь. Но зато можно исправить себя. Вернись в проект «Двенадцать тысяч дней».
– Я тебе уже говорил.
– Я тебе помогу. Я буду рядом. Сделай это, Давид. Ступай, найди Иисуса. – Бобби улыбнулся. – Ты сделаешь это.
Давид долго молчал, а потом улыбнулся.

/21/
СЕ ЧЕЛОВЕК! Эти слова произнес Понтий Пилат, когда вывел Иисуса Христа в терновом венце к иудеям, требовавшим его распятия (Ин. 19, 5).



«12 000 дней». Введение. Автор – Давид Керзон. Отрывок. Предварительный комментарий. Редакторы – С. П. Козлов и Г. Риша. Рим, 2040 г.
«Международный научный проект, известный широкой публике под названием „Двенадцать тысяч дней“, достиг завершения первой фазы. Я был одним из членов команды (вернее, все же чуть больше, чем просто членом команды), состоявшей из двенадцати тысяч наблюдателей со всего мира, которым было поручено изучить историческую жизнь и то время, в которое жил человек, известный своим современникам под именем Иешо Бен Пантера, а последующим поколениям – как Иисус Христос. Для меня большая честь написать это предисловие…
Мы всегда осознавали, что, встречаясь с Иисусом в Евангелиях, мы видим Его глазами евангелистов. К примеру, Матфей верил в то, что Мессия родится в Вифлееме, как это было предсказано в Ветхом Завете пророком Михеем «… И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иуди-ными? Из тебя произойдет Мне Тот, который должен быть владыкою в Израиле…» (Мих. 5, 2).

; поэтому он и сообщает, что Иисус родился в Вифлееме (хотя Иисус родился в Галилее).
Мы понимаем это. Мы делаем скидку на это. Но как много христиан на протяжении веков мечтали увидеть Иисуса собственными глазами через беспристрастное око видеокамеры или фотоаппарата, а еще лучше – воочию, лицом к лицу? И кто бы мог поверить, что мы станем первым поколением в истории, для кого такая встреча будет возможна?
Но именно это произошло.
Каждому из двенадцати тысяч наблюдателей был поручен один день из короткой жизни Иисуса: день, который нам предстояло наблюдать с помощью червокамеры – в реальном времени, от полуночи до полуночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122