Он уже наполовину спустился с холма.— Знаю! — предположил Чарли Ивен из приборного отдела. — Он перевозил взрывчатку и боится, что она взорвется.— Вряд ли. Машина-то не загорелась, так чего ему было бояться? А если бы он перевозил взрывчатку, то на машине был бы красный флаг или еще какой-нибудь знак.— Минутку, — прервал спор Стэн. — Схожу-ка я за биноклем.Пока он не вернулся, все сидели неподвижно — все, кроме крошечной фигурки у подножия холма, которая на наших глазах, не сбавляя темпа, скрылась в лесу.Казалось, Стэн смотрит в бинокль целую вечность. Наконец он опустил его и разочарованно хмыкнул.— Ничего не разглядеть, — сказал он. — Грузовик опрокинулся не на тот борт. А ящики раскидало вокруг. Некоторые разломались. Может, вы там чего углядите?Френч долго смотрел, потом передал бинокль мне. Он был какой-то очень старой модели и не очень-то помог. На мгновение мне показалось, что вокруг некоторых ящиков витает странная дымка, но ясности это не внесло. Я приписал это скверному качеству линз.Думаю, вся суматоха так и кончилась бы пшиком, если бы не показались велосипедисты. Они ехали на тандеме вверх по склону и, добравшись до свежей дыры в ограде, быстро спешились и пошли смотреть, в чем дело. Грузовик было хорошо видно с дороги, и когда парочка приближалась, держась за руки, девушка откровенно побаивалась, а парень ее успокаивал. Мы легко представляли их разговор; то было трогательное зрелище.Но ненадолго. Не дойдя нескольких ярдов до грузовика, они внезапно бросились в разные стороны. Никто из них даже не обернулся взглянуть на другого, и бежали они, как я успел заметить, как-то весьма странно.Стэн, вновь завладевший биноклем, опустил его дрожащей рукой.— Все по машинам! — гаркнул он.— Но… — начал было доктор Френч, но Стэн пронзил его яростным взглядом.— Это все вы, проклятые ученые! — рявкнул он, запирая кассу (даже в такую минуту он не забыл о своем долге). — Я так и знал, что рано или поздно вы это сделаете.Потом он уехал вместе с остальными. Никто из них не предложил нас подбросить.— Глупость какая! — возмутился Френч. — Мы и глазом моргнуть не успеем, как эти придурки поднимут панику, а расхлебывать кашу придется нам.Я прекрасно его понял. Кто-нибудь позвонит в полицию, и в Клобхэм перестанут пропускать машины, а телефонные линии захлебнутся от множества звонков — совсем как тогда, в 1938 году, после трансляции радиопьесы Орсона Уэллса «Война миров». Может, вы думаете, что я преувеличиваю, но никогда нельзя недооценивать мощь паники. И вспомните, что люди вокруг нас были напуганы и ожидали, что случится нечто ужасное.Более того, я охотно скажу, что к тому времени и мы чувствовали себя не в своей тарелке. Мы просто не могли понять, что же происходит возле опрокинутого грузовика, а больше всего ученые ненавидят ситуацию, когда они чего-то не понимают.Я схватил брошенный Стэном бинокль и очень внимательно осмотрел место аварии. В голове у меня начала зарождаться некая теория. Ящики определенно окутывало нечто , какая-то аура. Я смотрел, пока у меня не заболели глаза, потом сказал доктору Френчу:— Кажется, я знаю, в чем там дело. Позвоните на почту в Клобхэме и попросите их перехватить Стэна или хотя бы помешать ему распространять слухи, если он уже там. Скажите, что все под контролем, и волноваться нет причин. А я тем временем схожу к грузовику и проверю свою теорию.К сожалению, никто не вызвался пойти со мной. И хотя я зашагал по дороге довольно уверенно, через некоторое время моя уверенность начала таять. Я вспомнил событие, которое всегда поражало меня как пример наиболее ироничной исторической шутки, и стал гадать, уж не происходит ли сейчас со мной нечто подобное. Был некогда на Дальнем Востоке вулканический остров с населением около пятидесяти тысяч человек. Вулкан на нем спал сотни лет, и никто из-за него не тревожился. Потом внезапно начались извержения — сперва слабые, но с каждым днем все сильнее и сильнее. Людей охватила паника, они бросились в порт и попытались набиться в несколько стоящих там корабликов и перебраться на материк.Но на острове правил военный комендант, твердо решивший любой ценой сохранить порядок. Он расклеил по городу прокламации, утверждающие, будто никакой опасности нет, а солдатам приказал захватить корабли, чтобы никто не погиб, пытаясь уплыть на переполненном судне. И сила его убеждений, вкупе с личной храбростью, оказались настолько велики, что он сумел успокоить почти всех островитян, а те, кто пытался сбежать, разошлись, пристыженные, по домам, где и принялись ждать, когда все придет в норму.Поэтому когда несколько часов спустя вулкан взорвался, прихватив с собой весь остров, выживших не оказалось…Приближаясь к грузовику, я уже начал представлять себя в роли незадачливого коменданта. В конце концов, есть случаи, когда следует проявить храбрость и встретить опасность лицом к лицу, а есть и ситуации, когда самое разумное — смазывать пятки. Но возвращаться было теперь слишком поздно, а я в своей теории был полностью уверен.— Знаю, — вставил Джордж Уайтли, который всегда, если мог, старался испортить впечатление от рассказов Гарри. — Это был газ.Гарри и ухом не повел:— Какое мудрое предположение. Я тоже именно так подумал, и это доказывает, что все мы иногда бываем тупицами.Я подошел к грузовику футов на пятьдесят и замер. День стоял теплый, но по спине у меня пробежал очень неприятный холодок. Я увидел то, что в пух и прах разбивало мою теорию о некоем газе, но не предлагало ничего взамен.На стенке одного из ящиков бурлила какая-то черная масса. Сперва я пытался убедить себя, что это жидкость, вытекающая из разбитого контейнера, однако, как всем прекрасно известно, жидкости не могут течь вверх.
1 2 3