"Вот ведь влип! - сказал себе Джордж. - Более дурацкую затею
трудно придумать! " Уже которую неделю "Модель пять" выдает
горы бумаги, испещренной тарабарщиной. Терпеливо, неутомимо
машина переставляет буквы, проверяет все сочетания, и, исчерпав
возможности одной группы, переходит к следующей. По мере того,
как пишущее устройство выбрасывает готовые листы, монахи
тщательно собирают их и склеивают в толстые книги.
Слава Богу, еще неделя, и все будет закончено. Какие-такие
расчеты убедили монахов, что нет надобности исследовать
комбинации из десяти, двадцати, ста букв, Джордж не знал. И без
того его по ночам преследовали кошмары: будто в планах монахов
произошли перемены и верховный лама объявил, что программа
продлевается до 2060 года... А что, они способны на это!
Громко хлопнула тяжелая деревянная дверь, и рядом с Джорджем
появился Чак. Как обычно, он курил одну из своих сигар, которые
помогли ему завоевать расположение монахов. Ламы явно ничего не
имели против всех малых и большинства великих радостей жизни.
Пусть они одержимые, но ханжами их не назовешь. Частенько
наведываются вниз, в деревню...
- Послушай, Джордж, - взволнованно заговорил Чак. -
Неприятные новости!
- Что такое? Машина капризничает?
Большей неприятности Джордж не мог себе представить. Если
начнет барахлить машина, это может, - о ужас! - задержать их
отъезд. Сейчас даже телевизионая реклама казалась ему голубой
мечтой. Все-таки что-то родное...
- Нет, совсем не то. - Чак сел на парапет; удивительный
поступок, если учесть, что он всегда боялся обрыва. - Я только
что выяснил, для чего они все это затеяли.
- Не понимаю. Разве нам это не известно?
- Известно, какую задачу поставили себе монахи. Но мы не
знали для чего. Это такой бред...
- Расскажи что-нибудь поновее, - простонал Джордж.
- Старик верховный только что разоткровенничался со мной. Ты
знаешь его привычку - каждый вечер заходит посмотреть, как
машина выдает листы. Ну вот, сегодня он явно был взволнован -
если его вообще можно представить себе взволнованым. Когда я
объяснил ему, что идет последний цикл, он спросил меня на своем
ломаном английском, задумывался ли я когда-нибудь, чего именно
они добиваются. Конечно, говорю. Он мне и рассказал.
- Давай, давай, как-нибудь переварю.
- Ты послушай: они верят, что когда перепишут все имена
бога, а этих имен, по их подсчетам, что-то около девяти
миллиардов, - осуществится божестванное предначертание. Род
человеческий завершит то, ради чего был сотворен, и можно будет
поставить точку. Мне вся эта идея кажется богохульством.
- И что же они ждут от нас? Что мы покончим жизнь
самоубийством?
- В этом нет нужды. Как только список будет готов, Бог сам
вмешается и подведет черту. Амба!
- Понял: как только мы закончим нашу работу, наступит конец
света.
Чак нервно усмехнулся.
- То же самое я сказал верховному. И знаешь, что было? Он
поглядел на меня так, словно я сморозил величайшую глупость, и
сказал: "Какие пустяки вас заботят".
Джордж призадумался.
- Ничего не скажешь, широкий взгляд на вещи, - произнес он
наконец. - Но что мы-то можем тут поделать? Твое открытие
ничего не меняет. Будто мы и без того не знали, что они
помешанные.
- Верно, но неужели ты не понимаешь, чем это может
кончиться? Мы выполним программу, а судный день не наступит.
Они возьмут, да нас обвинят. Машина-то наша. Нет, не нравится
мне все это.
- Дошло, - медленно сказал Джордж. - Пожалуй, ты прав. Но
ведь это не ново, такое и раньше случалось. Помню, в детстве у
нас в Луизиане объявился свихнувшийся проповедник, твердил, что
в следующее воскресенье наступит конец света. Сотни людей
поверили ему, некоторые даже продали свои дома. А когда ничего
не произошло, они не стали возмущаться, не думай. Просто
решили, что он ошибся в своих расчетах, и продолжали веровать.
Не удивлюсь, что некоторые из них до сих пор ждут конца света.
- Позволь напомнить, мы не в Луизиане. И нас двое, а этих
лам несколько сот. Они славные люди, и жаль старика, если
рухнет дело всей его жизни. Н я все-таки предпочел бы быть
где-нибудь в другом месте.
- Я об этом давно мечтаю. Но мы ничего не можем поделать,
пока не выполним контракт, и за нами не прилетят.
- А что, если подстроить что-нибудь?
- Черта с два! Только хуже будет.
- Не торопись, послушай. При нынешнем темпе работы -
двадцать часов в сутки - машина закончит все в четыре дня.
Самолет прилетит через неделю. Значит, нужно только во время
очередной наладки найти какую-нибудь деталь, требующую замены.
Так, чтобы оттянуть программу денька на два, не больше.
Исправим, не торопясь. И если сумеем все верно расчитать, мы
будем на аэродроме в тот миг, когда машина выдаст последнее
имя. Тогда им уже нас не перехватить.
- Не нравится мне твой замысел, - ответил Джордж. - Не было
случая, чтобы я не довел до конца начатую работу. Не говоря уже
о том, что они сразу заподозрят неладное. Нет уж, лучше дотяну
до конца, будь что будет.

- Я и теперь не одобряю нашего побега, - сказал он семь дней
спустя, когда они верхом на крепких горных лошадках ехали вниз
по извилистой дорге. - И не подумай, что я удираю, потому что
боюсь. Просто мне жаль этих бедняг, не хочется видеть их
огорчения, когда они убедятся, что опростоволосились.
Интересно, как верховный это примет?..
- Странно, - отозвался Чак, - когда я прощался с ним, мне
показалось, что он нас раскусил и отнесся к этому совершенно
спокойно.
1 2 3