– Все это – как по-вашему? – расходуемые материалы. Когда вам понадобится каюта, ее содержимое будет уже съедено. – Он похлопал себя по животу. – Я гарантирую.
– Отлично. Но куда положить вещи? – Флойд показал на три чемоданчика, содержавшие (как он надеялся) все, что может пригодиться в пути длиной в два миллиарда километров. Тащить этот невесомый (но массивный) груз через весь корабль оказалось не так и легко.
Макс подхватил два чемоданчика и нырнул в узкий люк, игнорируя, по-видимому, первый закон Ньютона. Путешествие по коридорам было долгим; не обошлось без нескольких синяков. Наконец они очутились у двери с надписью на двух языках: КАПИТАН. Внутри Флойда подстерегали две неожиданности.
Невозможно судить о росте человека, когда разговариваешь с ним по видео: камера каким-то образом вгоняет всех в один масштаб. Оказывается, капитан Орлова стоя (насколько можно стоять в невесомости) едва доставала Флойду до плеча. Не мог видеофон передать и пронзительности ярких голубых глаз, самой приметной черты этого лица, которое в данный момент никто не рискнул бы назвать красивым.
– Здравствуйте, Таня, – сказал Флойд. – Наконец-то мы встретились. Но где ваши волосы?
– Добро пожаловать, Хейвуд. – Она говорила по-английски бегло, хотя и с заметным акцентом. – В полетах они мешают, а от местных парикмахеров лучше держаться подальше. Извините за вашу каюту – Макс, вероятно, уже объяснил, что нам внезапно понадобилось десять лишних кубометров. Располагайтесь здесь: нам с Василием каюта пока не нужна.
– Спасибо. А Курноу и Чандра?
– Я уже распорядилась, их примут другие. Не подумайте, что к вам относятся как к грузу.
– Бесполезному в пути.
– Не поняла.
– Так в доброе старое время называли багаж на морских судах.
Таня улыбнулась.
– Польза будет на финише. Мы уже готовимся к празднику вашего воскрешения.
– Звучит слишком религиозно. Назовем его лучше «праздник пробуждения»… Но не буду больше вас отвлекать. Брошу вещи и лечу дальше.
– Макс все покажет. Будь добр, отведи доктора Флойда к Василию – он внизу, у двигателей.
Выплывая из каюты, Флойд мысленно похвалил тех, кто подбирал экипаж. Орлова выглядела грозно даже на фото, а в жизни, несмотря на всю свою привлекательность… Интересно, какова она в гневе – огонь или лед? Лучше не знать этого, подумал он.
Флойд осваивался быстро; когда они нашли Василия Орлова, он уже перемещался почти столь же уверенно, как и его провожатый. Научный руководитель экспедиции узнал его сразу.
– Добро пожаловать, Флойд. Как самочувствие?
– Отлично. Только умираю от голода.
Секунду Орлов выглядел озадаченным, затем его лицо расплылось в улыбке.
– Совсем забыл. Ну, это ненадолго. Через год отъедитесь.
Перед анабиозом полагалась неделя диеты, а последние сутки Флойд не ел ничего. Плюс шампанское, да еще невесомость… Голова слегка кружилась. Чтобы отвлечься, он обвел взглядом пестрое сплетение труб.
– Это и есть знаменитый двигатель Сахарова? Впервые вижу его в натуре.
– Их в мире всего четыре.
– Надеюсь, работает?
– Лучше бы ему работать. Иначе Горьковский горсовет опять переименует площадь Сахарова.
То, что русские могли подшучивать – хотя и осторожно – над тем, как их страна поступала со своими величайшими учеными, было знамением времени. Флойд вспомнил яркую речь Сахарова перед Академией по случаю присвоения ему звания Героя Советского Союза. Изгнание, сказал он, весьма способствует творчеству: немало шедевров было создано в тюремных камерах, вдали от забот большого мира. Величайшее достижение человеческого разума – ньютоновские «Математические начала натуральной философии» – явилось следствием добровольной ссылки ученого из зараженного чумой Лондона.
Сравнение было вполне правомерно: в Горьком появились не только новые идеи о сущности материи и Вселенной, но и концепция управления плазмой, позволившая впоследствии овладеть термоядерной реакцией. Двигатель был лишь побочным продуктом этого интеллектуального прорыва. Трагедия в том, что он появился в результате несправедливости; когда-нибудь, возможно, человечество найдет иные, более гуманные пути.
За короткое время Флойд услышал о двигателе Сахарова гораздо больше, чем хотел знать или мог запомнить. Принцип действия проще простого: пульсирующий термоядерный реактор нагревает, испаряет и разгоняет практически любую рабочую жидкость. Лучшие результаты дает водород, но он занимает много места, и его трудно хранить. Можно использовать метан или аммиак и даже обычную воду. Правда, тяга при этом снижается.
Создатели «Леонова» пошли на компромисс: огромные баки жидкого водорода отделятся после разгона. Для торможения, маневрирования у цели и возвращения будет использован аммиак.
Это была теория, проверенная на компьютерах, стендах и полигонах. Но, как показывает печальный пример «Дискавери», Природа или Судьба – словом, силы, правящие Вселенной, – могут в любой момент вмешаться в планы людей.
– Вот вы где, доктор Флойд! – властный женский голос прервал объяснения Василия. – Почему вы не явились ко мне?
Флойд медленно повернулся вокруг оси, работая рукой как пропеллером. Массивная фигура женщины была облачена в странную одежду: сплошные карманы и сумочки. Она напоминала казака, обвешанного патронными лентами.
– Рад снова встретиться, доктор. Вот, осматриваю корабль. Разве вы не получили из Хьюстона мою карточку?
– Вы считаете, вашим коновалам можно верить? Да они не способны определить даже ящур.
Катерина Руденко улыбнулась, но Флойд и так знал, что она и ее американские коллеги питают друг к другу глубокое уважение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10