Демократия… Экая чушь! Ч подумал Рейнгольд, но не так он был глуп, чтобы с
казать это вслух. Одному Конраду Шнайдеру цена больше, чем миллиону ваши
х избирателей. А чего достиг за это время Конрад, когда за ним стоит вся пр
оизводственная мощь Советского Союза? Быть может, в эту самую минуту его
корабль уже взлетел с Земли…
Солнце, что покинуло остров Таратуа, было еще высоко над Байкалом, когда К
онрад Шнайдер и помощник комиссара по ядерным исследованиям медленно п
ошли прочь от испытательного стенда. В ушах еще отдавался оглушительный
рев двигателя, хотя громовые отголоски его за озером смолкли десять мину
т назад.
Ч Отчего такое уныние на лице? Ч спросил вдруг Григорович. Ч Вам бы рад
оваться. Через месяц мы полетим, и янки лопнут от злости.
Ч Вы, как всегда, оптимист, Ч сказал Шнайдер. Ч Двигатель, конечно, рабо
тает, но не так все просто. Правда, теперь я не вижу серьезных препятствий,
но меня беспокоят известия с Таратуа. Я вам уже говорил, Хофман Ч умница,
и за ним стоят миллиарды долларов. Фотоснимки его корабля не очень отчет
ливы, но, похоже, он почти закончен. А двигатель, как нам известно, он испыта
л еще пять недель назад.
Ч Не беспокойтесь, Ч засмеялся Григорович. Ч Сюрприз поднесем мы им, а
не они нам. Не забывайте, они о нас ничего не знают.
Шнайдер совсем не был в этом уверен, но предпочел умолчать о своих сомнен
иях. Не то, пожалуй, мысль Григоровича пойдет разными сложными путями, а ес
ли какие-нибудь секретные сведения просочились наружу, нелегко будет до
казать, что ты ни при чем.
Он вернулся в здание администрации, часовой при входе отдал ему честь. Во
енных тут не меньше, чем техников, хмуро подумал Шнайдер. Но жаловаться не
чего, так у русских принято, зато работать они ему не мешают Ч это главное
. В целом, за немногими досадными исключениями, надежды его сбылись, и все
идет хорошо. И только будущее покажет, чей выбор лучше Ч его или Рейнголь
да.
Он уже составлял свой окончательный доклад, как вдруг послышались крики
. Минуту-другую он еще сидел за столом, недоумевая, что могло нарушить стр
огую дисциплину космического центра. Потом подошел к окну Ч и впервые в
жизни изведал настоящее отчаяние.

* * *

Рейнгольд спустился с холма, небо вокруг было ужа усыпано звездами. Авиа
носец по Ч прежнему шарил по глади океана пальцами прожекторов, а подал
ьше на берегу строительные леса вокруг «Колумба» засверкали огнями, буд
то рождественская елка. Лишь высоко взнесенный нос ракеты темнел, заслон
яя звезды.
В жилом доме гремела по радио танцевальная музыка, и Рейнгольд невольно
зашагал быстрее, в лад ей. Он почти уже дошел до узкой дорожки, проложенной
вдоль пляжа, и вдруг то ли странное предчувствие, то ли едва уловимое крае
м глаза движение заставило его замереть на месте. Озадаченный, он обвел в
зглядом берег, море, снова берег; не сразу он догадался посмотреть на небо.

И тогда Рейнгольд Хофман понял, как понял в тот же самый миг и Конрад Шнайд
ер, что гонку он проиграл. Понял, что отстал не на недели и не на месяцы, как
боялся, а на тысячелетия. Громадные тени неслышно скользили среди звезд,
в такой вышине, что он не смел даже представить, сколько до них миль, и его м
аленький «Колумб» был перед ними все равно что перед самим «Колумбом» Ч
долбленые лодки времен палеолита. Нескончаемо долгую минуту Рейнгольд
смотрел, и смотрели все люди на Земле, как величественно и грозно спускаю
тся исполинские корабли, пока его слуха не достиг свист, с каким они рассе
кали разреженный воздух стратосферы.
Нет, он не пожалел о том, что труд всей его жизни пошел прахом. Он работал ра
ди того, чтобы поднять людей к звездам, и в час, когда добился успеха, звезд
ы Ч чуждые, равнодушные звезды Ч сами пришли к нему. В этот час история з
атаила дыхание и настоящее отломилось от прошлого, как отламывается айс
берг от родных ледяных гор и одиноко, гордо выплывает в океан. Все, чего до
стигли минувшие века, отныне не в счет, лишь одна мысль опять и опять отдав
алась в мозгу Рейнгольда:
Человечество больше не одиноко.

2

Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций, застыв у широко
го, во всю стену, окна, смотрел вниз, на медлительный поток машин, заполняю
щих 43-ю улицу. Порой он спрашивал себя, хорошо ли человеку работать на тако
й высоте над собратьями. Конечно, отстраненность помогает быть бесприст
растным, но она легко может перейти в равнодушие. Или он просто пытается к
ак Ч то объяснить свою нелюбовь к небоскребам, которую так и не одолел за
двадцать лет жизни в Нью-Йорке?
Позади отворилась дверь, он услышал шаги Питера ван Риберга, но не оберну
лся. Как всегда, короткое молчание: конечно же, Питер неодобрительно посм
отрел на термостат, ведь это ходячая острота Ч генеральному секретарю н
равится жить в холодильнике. Стормгрен подождал, пока его заместитель по
дойдет к окну, и тогда только отвел взгляд от такой знакомой и все же завор
аживающей картины, что открывалась с высоты.
Ч Они опаздывают, Ч сказал он. Ч Уэйнрайт должен был явиться пять мину
т назад.
Ч Мне только что сообщили из полиции, он ведет за собой изрядную толпу, и
з-за этого шествия на улицах пробки. Он явится с минуты на минуту. Ч Ван Ри
берг чуть помолчал, потом спросил почти резко: Ч Вы все еще полагаете, что
это разумно Ч встретиться с ним?
Ч Боюсь, отменять встречу поздновато. Как-никак я на нее согласился, хот
я, вспомните, это не моя затея.
Стормгрен уже отошел к письменному столу и вертел в руках свое знаменито
е урановое пресс-папье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12