Я вхожу в воду с течением, увлекающим на середину реки, и выхожу с течением, несущим к берегу. Я следую движению вод и не навязываю волнам свою волю. Вот как я удерживаюсь на плаву.
-- Что значит "начать с того, что дано от рождения, вырасти в том, что угодно природе, и достичь зрелости в том, что является судьбой"?
-- Я родился на суше и чувствую себя покойно на суше -- вот что значит "данное от рождения". Я вырос в воде и чувствую себя покойно в воде -- вот что значит "вырасти в том, что угодно природе". И я живу так, не ведая, почему я таков, -- вот что значит "достичь зрелости в том, что является судьбой" [16].
По дороге в царство Чу Конфуций вышел из леса и увидел Горбуна, который ловил цикад так ловко, будто подбирал их с земли.
-- Неужто ты так искусен? Или у тебя есть Путь? -- спросил Конфуций.
-- У меня есть Путь, -- ответил Горбун. -- В пятую -- шестую луну, когда наступает время охоты на цикад, я кладу на кончик своей палки шарики. Если я смогу положить друг на друга два шарика, я не упущу много цикад. Если мне удастся положить три шарика, я упущу одну из десяти, а если я смогу удержать пять шариков, то поймаю всех без труда. Я стою, словно старый пень, руки держу, словно сухие ветки. И в целом огромном мире, среди всей тьмы вещей меня занимают только крылатые цикады. Я не смотрю по сторонам и не променяю крылышки цикады на все богатства мира. Могу ли я не добиться желаемого?
Конфуций повернулся к ученикам и сказал: "Помыслы собраны воедино, дух безмятежно-покоен..." Не об этом ли Горбуне сказано такое? [17]
Один человек, живший у моря, любил чаек. Каждое утро он уходил на морской берег плавать вместе с чайками, и к нему слеталось такое множество птиц, что всех и не сосчитать. Однажды его отец сказал ему:
-- Я слышал, к тебе слетаются все чайки на море. Поймай мне несколько -- я тоже хочу поиграть с ними.
Когда на следующее утро тот человек пришел к морю, чайки кружились над ним, но не опускались низко.
Вот почему говорят: "Предел речи -- отсутствие речей. Предел деяния -отсутствие деяний". Знание, доступное всем, -- поверхностно.
Чжао Сян-цзы охотился с сотней тысяч своих людей в Срединных горах. Он поджег целый лес, поднеся огонь к высокой траве, и пожар распространился вокруг на сотни ли. Неожиданно прямо из каменной скалы вышел человек, поднимаясь и опускаясь вместе с клубами дыма. Все присутствующие подумали, что видят духа. Пройдя через пламя, словно и не замечая его, человек неспешно пошел прочь. Чжао Сян-цзы, пораженный увиденным, велел задержать человека и внимательно оглядел его. Внешность, кожа и лицо незнакомца были вполне человеческими. Его дыхание и его голос тоже были совсем как у других людей. Он спросил незнакомца, каким образом он мог жить внутри скалы и пройти через огонь.
-- А что вы называете скалой и огнем? -- спросил человек.
-- То, откуда ты только что вышел, -- это скала. А то, через что ты только что прошел, было огнем.
-- Я этого не знал.
Услышал об этой истории вэйский царь Вэнь и спросил Цзы-Ся, ученика Конфуция:
-- Что это был за человек?
-- Я слышал, как мой учитель говорил, что человек, пребывающий в гармонии, во всем подобен другим, и ничто не может причинить ему вред или преградить ему Путь. Пройти через металл или камень, ходить по воде и огню -- все это возможно.
-- А почему вы сами так не поступаете?
-- Я еще не способен "раскрыть сердце, прогнать мудрствование". Однако я готов рассказать вам все, что знаю об этом.
-- А почему твой учитель на такое не способен?
-- Мой учитель из тех людей, которые, хотя и могут делать так, могут и не делать этого.
Такой ответ пришелся по душе царю Вэню.
В царстве Чжэн жил могущественный колдун по имени Ли Сянь, который умел угадывать судьбы людей -- будет ли человек жить или умрет, спасется он или погибнет, встретит или не встретит удачу, умрет ли в молодости или доживет до глубокой старости. Еще он умел предсказывать события, называя и год, и месяц, и даже день. Так велико было его искусство, что жители Чжэн, завидев его, обращались в бегство. Когда Ле-цзы увиделся с ним, ему в сердце словно хмель ударил, и он, вернувшись домой, сказал учителю Ху-цзы: "Раньше я думал, учитель, что ваш Путь -- выше прочих, но теперь я знаю, что есть и еще более высокий".
-- Я изучил с тобой писания о Пути, но не вникнул в существо Пути, -ответил Ху-цзы. -- Постиг ли ты Путь воистину? Даже если кур много, а петуха на них нет, откуда же возьмутся яйца? Ты чрезмерно стараешься осуществить Путь в миру, завоевать доверие людей, а потому облик твой слишком выдает твои намерения. Попробуй привести его сюда, пусть он посмотрит на меня.
На следующий день Ле-цзы привел колдуна к Ху-цзы. Когда колдун вышел, он сказал Ле-цзы: "Гм, твой учитель -- мертвец, ему не прожить и десятка дней. Я увидел нечто странное, увидел сырой пепел!"
Ле-цзы вошел в комнату учителя, обливаясь слезами, и передал ему слова колдуна.
Ху-цзы сказал: "Я только что показался ему в образе Земли, притаился в незыблемом, но вовеки подвижном. Ему же, верно, привиделось, что жизненной силе во мне прегражден Путь. Приведи его ко мне еще раз".
На следующий день колдун вновь пришел к Ху-цзы, а уходя, сказал Ле-цзы: "Счастье, что твой учитель встретился со мной. Ему сегодня намного лучше! Он совсем ожил! Я вижу, что жизненные силы в нем свободны". Ле-цзы передал слова колдуна учителю, и тот сказал: "На сей раз я предстал ему зиянием Небес. Ни имя, ни сущность в нем не гнездятся, а жизненная сила во мне исходила из пяток. Он, верно, увидел во мне это истечение силы. Приведи-ка его еще раз".
На следующий день колдун вновь пришел к Ху-цзы и, выйдя от него, сказал Ле-цзы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41