— Сохраняй в целости свое тело, береги свою жизнь, не допускай в мыслях суеты и через три года сможешь стать таким, — ответил Гэнсан Чу.
— Все глаза выглядят одинаково, я не знаю, каково различие между ними, а слепой себя не видит. Все уши выглядят одинаково, и я не знаю, каково различие между ними, а глухой себя не слышит. Сознание у всех одинаковое, я не знаю, чем оно отличается у разных людей, но безумец себя не сознает. Тела людей подобны друг другу, но есть что-то, что нас разделяет. Я хочу быть подобным вам, но не могу достичь этого. Только что вы сказали мне: «Храни в целости свое тело, береги свою жизнь, не допускай суеты в мыслях». Я, Гу, жажду понять эти слова, но они пока что достигли только моего слуха.
— Мне больше нечего сказать тебе, — ответил Гэнсан Чу. — Недаром говорят, что роящиеся мошки не превратятся в куколку, юэская курица не высидит гусиное яйцо. Дело не в том, что жизненные свойства этих птиц различны. Их способности или неспособность обусловлены величиной их таланта. Оказалось, что моих талантов не хватает для того, чтобы просветить тебя. Почему бы тебе не поехать на юг и не встретиться с Лао-цзы?
Наньжун Гу взвалил на спину дорожный мешок с провизией и, проведя в пути семь дней и семь ночей, пришел к дому Лао-цзы.
— Не от Чу ли ты пришел? — спросил его Лао-цзы.
— Да, — ответил Наньжун Гу.
— А почему ты привел с собой так много людей?
Наньжун Гу в недоумении оглянулся.
— Ты не понял, о чем я спросил? — задал ему вопрос Лао-цзы.
Наньжун Гу потупился от стыда, потом поднял голову и сказал со вздохом:
— Сейчас я забыл свой ответ вам и поэтому забыл вопрос, с которым хотел обратиться к вам.
— О чем ты?
— Если у меня не будет ума, люди назовут меня глупцом, а если у меня будет ум, он принесет мне несчастье. Если я буду добрым, то принесу вред себе, а если буду недобрым, то принесу вред другим. Если я буду справедливым, то навлеку беду на себя, а если буду несправедливым, то навлеку беду на других. Как же мне избежать этих трех затруднений?
— Я понял тебя, еще только взглянув на тебя, а теперь и слова твои говорят о том же. Ты испуган и растерян, словно дитя, оставшееся без отца и матери, и пытаешься шестом достать до морского дна. Ты сам навлекаешь на себя погибель, идешь против собственной природы и не знаешь, где выход. Как ты жалок!
Наньжун Гу попросил у Лао-цзы разрешения остаться в его доме, старался усвоить все доброе и отринуть все худое, десять дней предавался размышлениям, а потом снова пришел к Лао-цзы. Тот сказал:
— Ты очистился! В душе твоей стало больше жизни! Однако в тебе еще осталось немало дурного. Не позволяй увлеченности внешним связывать себя: поставь ей преграду внутри себя. Однако ж когда чувства внутри стеснены, их тоже трудно обуздать: следует выпускать их наружу. Даже тот, кто управляется и с внешним, и с внутренним в себе, не способен поддержать в себе полноту жизненных свойств Пути, что же говорить о том, кто живет, пренебрегая Путем?
Наньжун Гу сказал:
— Когда в деревне заболевает один человек, его сосед расспрашивает его, и больной может рассказать о своей болезни. Но его рассказ о болезни — это еще не сама болезнь. Когда я спрашиваю вас о Великом Пути, я словно пью снадобье, от которого мой недуг только усиливается. Хотелось бы услышать о том, что есть главное для сбережения жизни?
— Ты хочешь знать о том, как сберегать свою жизнь? — ответил Лао-цзы. — Способен ли ты охватить единое и не терять его? Можешь ли ты, не прибегая к гаданию на панцирях черепах и стеблях трав, узнавать о будущем счастье или несчастье? Умеешь ли ты останавливаться? Способен ли все отринуть? Можешь ли оставить людей и искать самого себя? Можешь ли уйти от всего? Можешь ли быть совершенно непосредственным? Можешь ли стать младенцем? Ведь младенец кричит целыми днями и не хрипнет — таков предел гармонии. Он целыми днями сжимает кулачки — и ничего не хватает — такова всеобщая полнота жизненных свойств. Он целый день смотрит и не мигает — такова его несвязанность внешним . Он идет, сам не зная куда; останавливается, сам не зная почему. Он ускользает от всех вещей и плывет вместе с переменами. Таков путь сбережения жизни.
— Значит, таковы свойства совершенного человека? — спросил Наньжун Гу.
— Нет, это еще не все, — ответил Лао-цзы. — Таковы лишь способности к тому, что мы называем «растопить снег, сколоть лед». Совершенный человек кормится от Земли и радуется Небу, он не будет беспокоиться вместе с другими о выгоде или убытках, не будет вместе с другими удивляться, не будет вместе с другими строить планы, не будет вместе с другими вершить дела. Он уходит, не прилагая усилий, он приходит, не теряя безмятежности. Вот что такое путь сбережения жизни.
— Так это и есть высшая истина?
— Еще нет. Но я поведаю ее тебе. Я спросил тебя: можешь ли ты стать младенцем? Ведь младенец ползет, не зная зачем, тянется, не зная куда.
Телом подобен засохшему дереву, сердцем подобен мертвому пеплу. К такому не придет ни счастье, ни несчастье. Тому, кто не ведает ни счастья, ни горя, все людские беды нипочем!
Из великой упокоенности Всеобъятного исходит Небесный Свет. В Небесном Свете люди опознаются как люди, вещи опознаются как вещи. Только упорный человек обладает постоянством. Кто обладает постоянством, того поддержат люди, тому поможет Небо. Тот, кого поддержат люди, зовется человеком Неба. Тот, кому поможет Небо, зовется Сыном Неба.
Учащийся учится тому, чего не может выучить. Делающий делает то, чего не может сделать. Доказывающий доказывает то, чего не может доказать. Тот, кто в знании останавливается на незнаемом, достигает совершенства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82