Надо было позвонить врачу. Если Нилу стало плохо, Шэрон могла повезти его на укол. Может, поэтому никто не брал трубку.
Шэрон приезжала. В этом он уверен. Она просто не могла передумать и не позвонить ему.
А может, это помехи на линии. Пропусти он этот поезд, бог знает, когда пришел бы следующий. Проводник говорил что-то про замерзающие пути.
Что-то не так. Стив чувствовал это. Знал.
Но, возможно, это предстоящая казнь наполнила его такой тревогой и страхом. Боже, сегодняшняя газета заново все разворошила. Фотография Нины на первой странице. «Юноша умрет за жестокое убийство молодой матери из Коннектикута».
Рядом фото Томпсона. Приятное лицо. Трудно поверить, что он способен на хладнокровное убийство.
Фотография Нины. Всю долгую поездку Стив снова и снова разглядывал ее. Репортеры требовали последний прижизненный снимок, и он проклинал себя, что позволил им скопировать его. Его любимый: ветер развевает темные кудри вокруг ее лица, нос наморщен от смеха, на шее свободно болтается шарф. И только потом он понял, что этим самым шарфом Томпсон задушил ее.
Господи Иисусе!
Стив первым выбежал из вагона, когда поезд с сорокаминутным опозданием прибыл в Карли. Перепрыгивая через скользкие ступени, он помчался к парковке и попытался стряхнуть снег с ветрового стекла своей машины. Тонкая корка льда не позволила это сделать. Нетерпеливо открыв багажник, он достал скребок для льда.
Последний раз он видел Нину живой, когда она привезла его к поезду. Он заметил, что на правом переднем колесе оказалась лысеющая запасная покрышка. Нина призналась, что накануне проколола шину и ездила без запаски.
Он вышел из себя и накричал на нее:
— Нельзя ездить на такой паршивой покрышке! Черт побери, дорогая, твое легкомыслие тебя погубит!
Погубит!
Она обещала сразу сменить покрышку. На станции он собрался выходить из машины без поцелуя на прощание. Но она наклонилась, пощекотала ему щеку поцелуем и с легким смехом сказала: «Хорошего дня, ворчун. Я люблю тебя».
Он не ответил и не оглянулся, а просто побежал на поезд. Потом размышлял, не позвонить ли ей с работы, но убедил себя, что стоит заставить ее думать, будто он на самом деле очень недоволен. Он беспокоился о ней. Она беззаботно относилась к серьезным вещам. Несколько раз он работал допоздна и, возвращаясь домой, находил входную дверь открытой.
Он так и не позвонил, не помирился с ней. А когда сошел с поезда в половине шестого, на перроне стоял Роджер Перрис, чтобы отвезти его домой и сообщить о смерти Нины.
И вот почти два года жестокой боли, пока шесть месяцев назад его не представили второму гостю шоу «Сегодня», Шэрон Мартин.
Лобовое стекло очистилось. Стив сел в машину, повернул ключ и, не давая мотору прийти в себя, нажал на газ. Он хотел приехать домой и увидеть, что с Нилом все в порядке. Хотел, чтобы Нил снова был счастлив. Хотел обхватить Шэрон и не отпускать ее. Сегодня вечером он хотел слышать, как она ходит по комнате для гостей, знать, что она рядом. Им надо поговорить. Нельзя позволить чему-либо испортить их отношения.
Пятиминутная поездка заняла пятнадцать минут. Дороги превратились в ледяное полотно. На одном из знаков «стоп» он нажал на тормоз, а машина продолжала скользить до перекрестка. Слава богу, на нем не было пешеходов.
Наконец он свернул на Дрифтвуд-лейн. Улица показалась ему непривычно темной. У его дома… не горело освещение! Ужас током пробил все тело. Забыв про скользкую дорогу, Стив вдавил в пол педаль газа, и машина дернулась вперед, одним махом преодолев квартал. Он свернул на свою подъездную дорожку и резко затормозил позади машины Шэрон. Прыжком преодолев лестницу, сунул в замок ключ и толкнул входную дверь.
— Шэрон… Нил… — позвал он. — Шэрон… Нил…
Он заглянул в гостиную. На полу разбросаны журналы. Нил занимался вырезанием, на открытой странице остались ножницы и обрезки бумаги.
На маленьком столе у камина стояли нетронутые чашка какао и бокал шерри. Стив быстро коснулся чашки. Какао остыло. Он бросился в кухню, заметил в раковине кастрюлю, через холл побежал в кабинет. Запах опасности заполонил все пространство, не давал дышать. В кабинете тоже никого. В камине горел огонь. Перед отъездом он просил Билла развести его.
Не зная, что ищет, Стив побежал обратно в холл и увидел сумочку Шэрон и ее пакет с вещами. Он открыл дверь шкафа. Накидка на месте! Что заставило ее выскочить без нее? Нил! Должно быть, у Нила опять был ужасный приступ… они начинались внезапно и почти душили его.
Стив кинулся к телефону на кухне. Срочные номера — больница, полиция, пожарные, их семейный врач — были в отдельном списке. Сначала он позвонил врачу. Медсестра еще была на месте.
— Нет, мистер Петерсон, звонка о Ниле не было. Я могу чем-то…
Он повесил трубку без объяснений. Набрал номер реанимации в больнице.
— У нас нет записи…
Где они? Что с ними случилось? Он задыхался и хватал ртом воздух. Посмотрел на часы. Девять двадцать. Почти два часа прошло, как он звонил домой. Их нет по крайней мере два часа. Перрисы! Может, они через дорогу, у Перрисов. Шэрон могла побежать к ним, если Нилу стало плохо…
Стив снова схватил трубку. Пожалуйста, господи, пожалуйста, пусть они будут у Перрисов. Пусть с ними все будет хорошо.
И тогда он увидел это. Записку на доске для сообщений. Печатные буквы выведены мелом. Толстые, неровные буквы.
«Если хочешь, чтобы твоя подружка и мальчишка остались живы, жди указаний». Следующие четыре слова были жирно подчеркнуты.
«Не звони в полицию».
И подпись — «Фокс».
16
В офисе на Манхэттене агент ФБР Хью Тейлор вздохнул и закрыл верхний ящик стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61