— Я немного знала Венджи и должна сказать, что у меня была та же реакция. Это просто формальность, разумеется, но поскольку она не оставила записки, нам хотелось бы получить представление о психическом состоянии жертвы самоубийства. — Она помолчала, потом спросила: — Когда вы видели Венджи Льюис в последний раз?
Он откинулся в кресле, сцепил пальцы под подбородком, обнаружив безупречно чистые ногти, и медленно произнес:
— В прошлый четверг вечером. С начала второй половины беременности миссис Льюис приходила ко мне по крайней мере раз в неделю. Вот ее карта.
Он указал на темно-коричневый конверт с надписью «ЛЬЮИС, ВЕНДЖИ». Безликий документ, подумала Кэти, напоминание о том, что ровно неделю назад в смотровой, примыкающей к этому кабинету, Венджи Льюис измеряли давление и выслушивали сердцебиение плода.
— Как себя чувствовала миссис Льюис? Физически и эмоционально?
— Позвольте, я сначала отвечу о физическом состоянии. Оно внушало беспокойство. У нее развился токсикоз, за которым я наблюдал чрезвычайно внимательно. Но, видите ли, каждый лишний день ребенка в утробе увеличивал его шансы на выживание.
— Она могла бы доносить полный срок?
— Исключено. В прошлый четверг я предупредил миссис Льюис, что велика вероятность того, что в течение последующих двух недель нам придется положить ее в больницу и вызвать роды.
— Как она отнеслась к этому известию? Он нахмурился:
— Я ожидал, что миссис Льюис испугается за жизнь ребенка. Но на самом деле, чем ближе подходило время, тем больше мне казалось, что она боялась самих родов. Я даже подумал, что она похожа на маленькую девочку, которой хотелось играть в дочки-матери с куклой, но которая пришла бы в ужас, если бы ее кукла превратилась в настоящего ребенка.
— Понимаю. — Кэти в задумчивости разрисовывала блокнот. — Не было ли у нее специфических признаков депрессии?
Доктор Хайли покачал головой:
— Я не замечал. Однако думаю, что на этот вопрос лучше ответит доктор Фухито. Он видел ее в понедельник вечером, и он лучше меня умеет распознать скрытые симптомы такого рода. Мое общее впечатление сводилось к тому, что она смертельно боялась родов.
— Последний вопрос. Ваш кабинет находится рядом с кабинетом доктора Фухито. Не видели ли вы Венджи Льюис в понедельник вечером?
— Не видел.
— Спасибо, доктор. Вы нам очень помогли. — Она убрала блокнот в сумку. — Теперь ваша очередь задавать вопросы.
— У меня их не слишком много. Вы ответили на них вчера вечером. Когда закончите разговор с доктором Фухито, пожалуйста, пройдите в палату 101 в другом крыле. Вам сделают переливание. После этого подождите полчаса, прежде чем садиться за руль.
— Я думала, что это относится к тем, кто сдает кровь, — сказала Кэти.
— Нужно убедиться, что все нормально. Кроме того… — Он сунул руку в глубокий боковой ящик стола. Кэти заметила аккуратный ряд бутылочек. Он выбрал одну из них с девятью или десятью таблетками. — Одну примете сегодня вечером. Завтра — по одной каждые четыре часа, то же самое в пятницу. По четыре таблетки завтра и в пятницу. Тут как раз хватит. Очень важно, чтобы вы сделали, как я говорю. Вы же знаете, если эта операция не поможет, нам придется думать о радикальном решении.
— Я буду принимать таблетки, — сказала Кэти.
— Хорошо. Приезжайте в пятницу вечером около шести.
Кэти кивнула.
— Отлично. Я загляну к вам во время вечернего обхода. Надеюсь, вы не боитесь?
На первом приеме она призналась ему в страхе перед больницами.
— Нет, — ответила она, — нет. Доктор открыл перед ней дверь.
— Тогда до пятницы, миссис Демайо, — мягко произнес он.
18
Следственная группа, состоящая из Фила Каннингема и Чарли Наджента, вернулась в прокуратуру в четыре часа со всеми признаками нервного возбуждения гончих, только что загнавших добычу. Ворвавшись в кабинет Скотта Майерсона, они выложили ему свои находки.
— Муж лжет, — твердо сказал Фил. — Он должен был вернуться вчера утром, но из-за неполадок в двигателе самолета пассажиров в Чикаго перевели на другой рейс, а его вместе с экипажем доставили обратно в Нью-Йорк. Он прилетел в понедельник вечером.
— В понедельник вечером! — воскликнул Скотт.
— Ага. И остановился в «Холидей-Инн» на Западной 57-й.
— Как вы это обнаружили?
— Мы взяли список его экипажа на том полете и поговорили со всеми. Стюард живет в Нью-Йорке. Льюис подвез его на Манхэттен и поужинал с ним. Рассказывал небылицы о том, что жены нет дома и он собирается остаться в городе на ночь, сходить куда-нибудь.
— Он сказал об этом стюарду?
— Ага. Он оставил машину у «Холидей-Инн», зарегистрировался, а потом они пошли ужинать. Стюард расстался с ним в двадцать минут восьмого. После этого Льюис взял машину — запись в гараже свидетельствует о том, что ее не было более двух часов. Поставил он ее в десять. И — слушай внимательно — снова уехал в полночь и вернулся в два. Скотт присвистнул.
— Он солгал нам о полете. Он солгал стюарду о жене. Он куда-то ездил на машине между восемью и десятью и между полуночью и двумя. В котором часу, по словам Ричарда, умерла Венджи Льюис?
— Между восемью и десятью вечера, — сказал Фил.
Чарли Наджент, до этого молчавший, произнес:
— И еще кое-что. У Льюиса есть подружка, стюардесса из «Пан Американ», Джоан Мур. Живет в Нью-Йорке, Восточная 87-я, 201. Швейцар сказал нам, что капитан Льюис вчера утром привез ее из аэропорта. Она оставила у него сумку, и они пошли пить кофе в кафе напротив.
Скотт стучал карандашом по столу — верный признак того, что он готов отдавать приказы. Его помощники ждали с блокнотами в руках.
— Четыре часа, — твердо сказал Скотт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83