Когда она поставила стакан, на стекле остался красный мазок. Доктор заметил его, взял ее за руку и осмотрел палец. Салфетка снова пропиталась кровью.
— Что это? — спросил он.
— Ничего особенного. Порезалась бумагой, но, должно быть, глубоко. Кровь никак не остановится.
— Понятно. — Он встал. — Я назначил вам снотворное. Пожалуйста, примите его, как только медсестра принесет.
— Мне очень не хочется принимать снотворное, доктор. По-моему, они слишком сильно действуют на меня, — Кэти хотела сказать это твердо, но голос звучал вяло.
— Боюсь, мне придется настоять, чтобы вы приняли снотворное, миссис Демайо. Иначе вы, скорее всего, проведете тяжелую бессонную ночь. Я хочу, чтобы вы хорошо отдохнули. А вот и ваш ужин.
Вошла худая женщина лет шестидесяти с подносом в руках и нервно взглянула на доктора. Его тут все боятся, подумала Кэти. В отличие от пластмассового или металлического подноса, какие обычно бывают в больницах, этот оказался сплетен из белой лозы, а сбоку была корзинка, в которой лежала вечерняя газета. Изысканный фарфор, столовое серебро с изящной гравировкой. В узкой вазе стояла красная роза. Серебряный купол над тарелкой не давал остыть отбивным из молодого барашка. Также на ужин подали салат из руколы, суп со стручковой фасолью, маленькие горячие бисквиты, чай и шербет. Санитарка повернулась, чтобы уйти.
— Подождите, — скомандовал доктор Хайли и обратился к Кэти: — Как видите, меню моих пациенток можно с успехом сравнить с меню первоклассных ресторанов. Думаю, что одной из неизменных бессмысленных трат составляют тонны больничной еды, ежедневно выбрасываемые на помойку, в то время как семьи пациентов заботливо приносят передачи из дома. — Он нахмурился. — Однако я предпочел бы, чтобы вы сегодня не ужинали. Я пришел к выводу, что чем дольше пациент воздерживается от пищи перед операцией, тем меньше вероятность возникновения неприятных ощущений после.
— Я не голодна, — сказала Кэти.
— Отлично. — Он кивнул санитарке. Та взяла поднос и поспешно вышла.
— Теперь я вас оставлю. Обязательно примите снотворное.
Она неопределенно кивнула. В дверях доктор задержался:
— Да, мне очень жаль, но ваш телефон не работает. Мастер придет утром. Вы ожидаете звонков сегодня? Или посетителя?
— Нет. Ни звонков, ни посетителей. О том, что я здесь, известно только моей сестре, а она сегодня в Опере.
Он улыбнулся:
— Ясно. Что ж, спокойной ночи, миссис Демайо, и, пожалуйста, не волнуйтесь. Будьте уверены, я позабочусь о вас.
— Не сомневаюсь.
Доктор Хайли вышел. Кэти откинулась на подушку, закрыла глаза. Она уплывала куда-то, ее тело парило, парило как…
— Миссис Демайо. — Молодой голос звучал виновато.
Кэти открыла глаза.
— Что… я, должно быть, задремала.
Это была сестра Рендж, которая держала поднос с таблеткой в бумажном стаканчике.
— Вы должны принять это сейчас. Снотворное, которое назначил доктор Хайли. Он сказал, чтобы я осталась и убедилась, что вы его приняли.
Даже в отсутствие доктора Хайли девушка, казалось, нервничала.
— Пациентки всегда сердятся, когда нам приходится их будить, чтобы дать снотворное, но такие уж в клинике правила.
— Ясно. — Кэти положила таблетку в рот и запила водой из графина.
— Может, ляжете спать? Я постелю вам.
Кэти заметила, что лежит на покрывале. Она кивнула, поднялась и прошла в ванную, где вынула снотворное из-под языка. Что-то уже растворилось, но большую часть удалось выплюнуть. Ни за что, подумала она, лучше я не буду спать, чем мне приснится кошмар. Кэти плеснула в лицо водой, почистила зубы и вернулась в спальню. Она чувствовала себя такой слабой, двигалась, словно в тумане.
Медсестра помогла ей лечь в постель.
— Вы и правда устали. Вот и хорошо, я подоткну вам одеяло. Уверена, что вы прекрасно выспитесь. Если вам что-то понадобится, просто нажмите кнопку вызова.
— Спасибо. — Голова у Кэти отяжелела, глаза слипались.
Сестра Рендж подошла к окну и опустила штору.
— Опять снег начался, но скоро наверняка в дождь перейдет. В такую ужасную ночь хорошо лежать в постели.
— Раздвиньте занавески и приподнимите окно на дюйм, ладно? — прошептала Кэти. — Я люблю, когда в спальне свежий воздух.
— Конечно. Выключить свет, миссис Демайо?
— Да, пожалуйста. — Ей ужасно хотелось спать.
— Спокойной ночи, миссис Демайо.
— Спокойной ночи. А сколько времени?
— Ровно восемь.
— Спасибо.
Медсестра вышла. Кэти закрыла глаза. Через несколько минут ее дыхание стало ровным. Она не проснулась, когда в половине девятого ручка двери, ведущей в гостиную, начала поворачиваться.
55
Гертруда и супруги Крупшак ужинали. Гана потушила мясо, и Гертруда с благодарностью уступила ее просьбам взять добавку, а потом съесть большой кусок домашнего шоколадного пирога.
— Обычно я не ем так много, — извинилась она, — но с тех пор, как мы нашли бедную Эдну, у меня маковой росинки во рту не было.
Гана серьезно кивнула. Ее муж взял кофейную чашку и десертную тарелку.
— «Ники» играют, — заявил он. — Я иду смотреть. В его грубоватом тоне не было ничего оскорбительного. Он устроился в гостиной и включил телевизор.
Гана вздохнула:
— «Ники»… «Меты»… «Гиганты»… Один сезон за другим. Но с другой стороны, он здесь. Я заглядываю в комнату, и он там сидит. И не приходится возвращаться в пустой дом, как бедняжке Эдне.
— Я знаю. — Гертруда подумала о своем одиноком жилище, вспомнила старшую внучку. «Бабушка, ты придешь к нам ужинать?» или «Бабушка, ты в воскресенье будешь дома? Мы хотели зайти к тебе». Могло быть куда хуже.
— Может, нам сходить в квартиру Эдны? — спросила Гана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83