Презрение в голосе Шелли усилилось, когда он продолжил читать свои записи и заглядывать в толстую папку, которая была у него с собой.
— Алекс за всю жизнь не заработал ни доллара честно. Свои деньги он получил четыре года назад в завещательный дар от семидесятисемилетней вдовы, за которой он волочился. Семья была в ярости, но, не желая выставлять на посмешище достойную, интеллигентную даму, они не опротестовали завещание в суде. Нолан же получил три миллиона долларов в результате мошеннической проделки.
— Неплохо, — сказал Джеф. — Большинство людей стали бы судиться.
— Джеф, эти деньги — мелочь для такого фрукта, как Алекс Нолан. Он хочет настоящих денег, таких, за которыми стоят частные самолеты, яхты и особняки.
— У Силии, то есть у Лизы, нет таких денег.
— У нее нет, но у сына есть. Хочу, чтобы ты понял меня правильно. У нее полно денег. Лоренс Фостер позаботился о ней, но две трети имущества, которое он оставил Джеку, представлены долей Фостера в патентах на исследования, которые он финансировал. Имеются три разных компании, которые должны быть реорганизованы в открытые акционерные общества, и это будет означать, что в один прекрасный день Джек получит десятки миллионов долларов.
— А Нолан знал про это?
— Ни для кого не было секретом, что Лоренс Фостер вкладывал деньги в новые компании. Документы завещания находятся в здании суда, где они были оформлены. Нолану не нужно было быть гением, чтобы узнать.
Шелли вынул из папки еще один лист.
— Мы разыскали по твоему совету частных сиделок Фостера, которые ухаживали за ним, когда он был в последний раз в больнице. Одна из них подтвердила, что получала от Нолана крупные подачки за то, что пускала его к Лоренсу Фостеру, когда тот умирал и к нему допускали только ближайших родственников. Вероятно, Нолан надеялся получить часть наследства, однако мозг Фостера уже начал слабеть, и вполне вероятно, что он сам рассказал Нолану о прошлом Силии. Конечно, это не точно, но во всяком случае похоже на правду.
Джеф слушал, плотно сжав губы.
— Жизнь Нолана покрыта тайной, — продолжал Шелли. — Квартира в Сохо ему не принадлежала. Он взял ее в субаренду с помесячной оплатой. Мебель также была не его. Все было не его. С помощью трех миллионов, которые ему оставила его старая — в прямом смысле старая — подружка, он убедил Лизу в том, что он известный и преуспевающий адвокат.
Я говорил с консультантом Силии по инвестированию, Карлом Уинстоном. Он сказал мне, что несчастье с Силией, когда ее сбил лимузин прошлой зимой, стал для Нолана настоящей удачей. Ее пугала мысль о том, что в случае ее смерти у Джека не останется близких родственников, которые могли бы о нем позаботиться. Уинстон также сообщил мне, что по завещанию Лоренса Фостера треть его имущества отходит Силии и две трети Джеку. Если Джек умрет до достижения им двадцати одного года, все переходит Силии. Когда Силия вышла замуж за Алекса Нолана, свое состояние, за исключением небольшого пожертвования на благотворительность и определенной суммы на обеспечение приемных родителей, она разделила между Ноланом и Джеком. Она также назначила Нолана опекуном Джека и попечителем его имущества до тех пор, пока ребенку не исполнится двадцать один год.
— Когда Нолан сидел вчера в этом кабинете и отозвался о найденной Лизой в сарае фотографии как о семейной фотографии Бартонов, сделанной на пляже у озера Спринг-Лейк, я догадался, что именно он прикрепил ее к столбу, — сказал Джеф. — На прошлой неделе Лиза дала мне фотофафию, когда я был в кухне. Нолан вошел как раз в ту минуту, когда я опускал ее в пластиковый пакет. Он не спросил, что на фоторафии, поэтому можно считать, что он как будто ее раньше не видел. Но вчера, несмотря на большое количество семейных фотофафий Бартонов, опубликованных в газетах, он точно знал, которая из них была этой.
— Робин была его девушкой по крайней мере три года, — сказал Шелли. — Я взял фотофафию Нолана, которую нашел в справочнике Ассоциации Адвокатов, в «Пэтси». Один из официантов начал работать там три года назад, и он помнит, что видел их первое время. Он сказал, что Нолан всегда платил наличными, что немаловажно.
— Я думаю, Робин пожелала остаться инкогнито, потому что хотела, чтобы он получил много денег, — сказал Джеф. — Есть одна вещь, по поводу которой она, может быть, нам не врала: ее свидания с Тэдом Карфайтом ничего не значили.
Джеф задумался: интересно, план привезти Лизу обратно в ее родной дом созрел после того, как Робин стала работать в «Агентстве недвижимости Гроув» и дом был выставлен на продажу? Покупать дом в подарок. Перевозить ее туда. Разукрашивать красной краской дом, чтобы напугать ее. Разоблачить ее как Малютку Лиз. Рассчитывать на нервный срыв, чтобы завладеть имуществом. Но потом что-то пошло не так.
В тот последний вечер, когда Джорджет осталась в офисе, она, очевидно, нашла что-то, связывавшее Алекса и Робин. Генри сказал нам, что Джорджет перерыла оба их стола. Может быть, Джорджет нашла общую фотофафию Алекса и Робин или записку от него к ней. Джорджет позвонила Робин в десять вечера во вторник. Если Робин не расскажет правду, мы никогда не узнаем причину этого звонка.
— Мне кажется, что именно Робин поджидала Джорджет в доме на Холланд-роуд, — предположил Морт. — Если она и Алекс решили вдвоем, что необходимо избавиться от Джорджет, то это решение они могли принять тогда, когда они попытались подставить Силию, подбросив фотографию в сумку Джорджет. И не забудьте, если Робин подсунула фотографию в сумку, то она, вероятно, что-то оттуда вытащила, нечто такое, что потом Джорджет нашла у себя на столе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106