Папин пистолет…
Отойди от мамочки…
Конечно…
Тэд развернул мамочку и пихнул ее на меня…
Мамочкины испуганные глаза, глядящие на меня…
Пистолет бабахнул…
Борден Лиз топор схватила…
— С вами все в порядке, миссис Нолан? — спросил меня Генри Палей.
— Да, конечно, — ответила я с усилием. Язык одеревенел. Первая мысль состояла в том, что я напрасно позволила Ларри, моему первому мужу, заставить меня поклясться, что я никому не скажу правду о себе, даже тому, за кого я выйду замуж. В этот момент я была ужасно зла на Ларри за то, что он добился от меня этого обещания. Он был так добр ко мне, когда я рассказала ему о себе до брака, но в конце он разочаровал меня. Он стыдился моего прошлого и боялся, что это как-то отразится на будущем нашего сына. Теперь этот страх привел нас сюда.
То, что я уже солгала, разделяет нас с Алексом. Мы оба это чувствуем. Он говорит, что хочет детей в ближайшем будущем, и хотела бы я знать, как он будет себя чувствовать, если узнает, что Малютка Лиз Борден станет их матерью.
Уже прошло двадцать четыре года, но такие воспоминания не проходят. Кто-нибудь в городе узнает меня? Я задумалась. Вообще-то нет. Но, хотя я согласилась жить в этом городе, я не соглашалась жить ни в этом районе, ни в этом доме. Я не могу жить здесь. Просто не могу.
Чтобы избежать любопытства, которое читалось в глазах Палея, я подошла к каминной полке и притворилась, что изучаю ее.
— Прекрасна, не так ли? — спросил Палей, и в его елейном голосе я уловила профессиональное воодушевление агента по продаже недвижимости.
— Да.
— Хозяйская спальня очень большая и имеет две прекрасно оборудованные ванные комнаты. — Он открыл дверь в спальню и смотрел на меня выжидательно. Я неохотно поплелась за ним.
Нахлынули воспоминания. Утро выходного в этой комнате. Я лежала в кровати вместе с мамой и папой. Отец приносил кофе для мамы и горячий шоколад для меня.
Их гигантской кровати со стеганым подголовником, естественно, не было. Мягкие персиковые стены теперь были перекрашены в темно-зеленый цвет.
Выглянув в заднее окно, я увидела, что японский клен, давно посаженный отцом, сейчас вырос и стал красивым.
Слезы покатились из глаз. Я хотела бежать отсюда. Если понадобится, я нарушу данное мной обещание Ларри и расскажу Алексу правду о себе. Я не Силия Фостер, истинная Келлог, дочь Кэтлин и Мартина Келлога из Санта Барбары, Калифорния. Я Лиза Бартон, родившаяся в этом городе, ребенок, оправданный за убийство и покушение на убийство.
— Мама, мама! — я услышала голос сына и его шаги. Он вбежал в комнату: энергичный и крепкий мальчик, занимающий главное место в моем сердце. Ночью я все еще вхожу в его комнату, чтобы послушать его дыхание. Ему не интересно, что произошло здесь годы назад. Он удовлетворен тем, что я всегда рядом.
Как только он подошел ко мне, я наклонилась и подняла его на руки. У Джека светло-коричневые волосы, как у Ларри, и высокий лоб. Его красивые голубые глаза — от моей матери. Впрочем, у Ларри тоже были голубые глаза. Последним аргументом Ларри было то, что когда Джек пойдет в начальную школу, не нужно, чтобы к нему приставали репортеры дешевых газет и выпытывали у него подробности о моей жизни. Я снова почувствовала горечь оттого, что его отец стыдился меня.
Тэд Картрайт утверждал, что его отдельно живущая жена сама хотела восстановить отношения…
Государственный психиатр засвидетельствовал, что десятилетняя Лиза Бартон способна в своих мыслях сформировать намерение совершить убийство…
Был ли Ларри прав, что заставил меня поклясться молчать? Теперь я уже ни в чем не могла быть уверена. Я поцеловала Джека в макушку.
— Мне очень-очень понравилось здесь, — сказал он возбужденно.
Алекс тщательно готовил этот сюрприз для меня. Когда мы въехали на подъездную дорогу, все украшали праздничные воздушные шары, развевающиеся в этот ветреный августовский день. Воздушные шары с моим именем и словами «С Днем Рождения!». Но трепещущая радость, с которой он вручил мне ключи и документы на дом — растворилась. Он понимает меня слишком хорошо. Он знает, что я несчастна. Он расстроился, и ему стало обидно, и почему ему не быть таким?
— Когда я рассказал на работе, что я сделал, пара женщин сказали, что не важно, какой красоты дом, они бы хотели иметь возможность принять решение о его покупке, — сказал он отчаявшимся голосом.
Они были правы, — подумала я, глядя на него и любуясь его рыжевато-коричневыми волосами и карими глазами. Высокий и широкоплечий, уверенный в себе, такой человек очень привлекателен. Джек обожал его. Сейчас Джек выскользнул из моих объятий и обнял ногу Алекса.
Мои муж и сын.
И мой дом.
2
«Агентство недвижимости Гроув», где работала Джорджет Гроув, располагалось на улице Ист-Мейн-стрит в привлекательном городке Мендхем в Нью-Джерси. Джорджет Гроув припарковалась у главного входа и вышла из машины. Августовский день был необычайно прохладным, и казалось, собирается дождь. Ее льняной костюм с короткими рукавами не был достаточно теплым для такой погоды, поэтому она быстрым шагом направилась к входной двери офиса.
Шестидесятидвухлетняя Джорджет была красивой, стройной женщиной с короткими вьющимися волосами с проседью, карими глазами и круглым подбородком. В данный момент она была довольна собой. Она была рада, что гладко прошло заключение сделки по дому, который она только что помогла продать. Это был один из самых маленьких домов в городе, его продажная цена едва превышала семизначную величину. Этого ей хватит на несколько месяцев, как раз до следующей сделки.
Это был малоприбыльный год, принесший доход только от продажи дома на Олд-Милл-лейн Алексу Нолану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106