Она заправила за ухо прядь волос и, со вздохом захлопнув пудреницу, пригладила челку, нуждавшуюся в стрижке.Кэрри тревожно уставилась на дверь кабинета.Неужели нужно столько времени, чтобы снять швы, недоумевала она. Может, возникли осложнения?Через минуту дверь распахнулась, и Кэрри с надеждой поднялась. Однако вышла не Робин, а женщина лет двадцати с небольшим. Ее броское красивое лицо обрамляли пышные темные волосы.Интересно, она всегда так роскошно выглядит? — размышляла Кэрри, изучая высокие скулы женщины, ее прямой нос, пухлые, четко очерченные губы, большие блестящие глаза, брови вразлет.Будто почувствовав, что на нее смотрят, женщина недоуменно взглянула на Кэрри.У той перехватило дыхание. Она явно знала эту женщину. Кэрри сглотнула: во рту внезапно пересохло. Она уже видела это лицо…Когда красавица скрылась, Кэрри подошла к секретарю и спросила, как зовут даму, которая вышла из кабинета, объяснив, что ей показалось, будто они знакомы.Однако имя — Барбара Томпкинс — ничего ей не сказало. Наверное, показалось, решила Кэрри. Но стоило ей вернуться в свое кресло, как у нее возникло сильное ощущение дежавю. Настолько пронзительное, что Кэрри вздрогнула, словно от озноба.
Кейт Карпентер немного неодобрительно поглядывала на пациентов в приемной. Уже четыре года она работала медсестрой и ассистенткой у доктора Чарльза Смита, которого считала гением.Но у нее самой никогда не возникало желания подправить себе лицо. Кейт было под пятьдесят, полноватая, симпатичная, волосы с проседью. Друзьям свое нежелание прибегать к пластической хирургии она объясняла так: «Что человек видит в зеркале, тем и должен довольствоваться».Она всем сердцем сочувствовала пациентам, которые действительно нуждались в помощи, но к мужчинам и женщинам, делавшим одну операцию за другой в неустанной погоне за физическим совершенством, испытывала легкое презрение.— С другой стороны, — говорила она мужу, — благодаря этим людям я хорошо зарабатываю.Иногда Кейт удивлялась, почему не уходит от доктора Смита. Он так резок со всеми: и с пациентами, и с персоналом, иногда даже груб. Редко хвалит, но никогда не упустит возможности указать на малейшую промашку. Хотя, размышляла она, платят ей более чем хорошо, да и наблюдать за работой доктора — сплошное удовольствие.Но в последнее время Кейт стала замечать, что у доктора то и дело случаются приступы раздражительности. Оскорбленные его поведением потенциальные клиенты, которых привлекала его репутация гениального хирурга, нередко отказывались от операции после первой консультации. Он был вежлив и заботлив только с пациентками, соглашавшимися на «особую» внешность, и это тоже беспокоило Кейт.Вдобавок последние месяцы доктор держался отстраненно, даже отчужденно. Порой, когда Кейт обращалась к нему, он смотрел на нее пустым взглядом, словно мысленно был где-то очень далеко.Кейт взглянула на часы. Как она и думала, закончив осмотр Барбары Томпкинс, последней пациентки, получившей «особую» внешность, доктор заперся в своем личном кабинете.Чем он там занимается? — недоумевала она. Должен бы понять, что опаздывает. Та девочка, Робин, уже полчаса сидит одна в холле, а в приемной собралась длинная очередь пациентов. Но Кейт заметила, что после того, как доктор принимал кого-то из своих «особых» пациенток, ему всегда требовалось время побыть одному.— Миссис Карпентер…Вздрогнув, медсестра подняла голову. Рядом с ней стоял доктор Смит, его глаза за стеклами очков казались колючими льдинками.— По-моему, мы заставили Робин Кинеллен слишком долго ждать, — обвиняющим тоном бросил он.
— Мне совсем не понравился этот доктор Смит, мамочка, — заявила Робин, когда Кэрри выехала с парковки на 9-ю улицу рядом с Пятой авеню.— Почему? — она взглянула на дочь.— Он меня напугал. Вот доктор Уилсон у нас дома всегда шутит. А доктор Смит не улыбнулся ни разочка. Все время будто злился на меня. Сказал, что… одни добиваются красоты всю жизнь, а другим она достается даром, но никогда нельзя растрачивать ее попусту. Кажется, так.Робин внешне походила на отца и была по-настоящему красива. И в один прекрасный день это действительно могло стать тяжкой ношей. Но почему доктор говорит такие странные вещи ребенку? — недоумевала Кэрри.— Зря я ему проболталась, что не застегнула до конца ремень безопасности, — добавила Робин. — Тогда-то он и принялся читать мне наставления.Кэрри посмотрела на дочь. Та всегда тщательно застегивала ремень безопасности, и, если в тот раз не успела, значит, Боб тронулся с места, не дав ей на это времени.— Может, папа слишком быстро выехал со стоянки? — Кэрри постаралась, чтобы голос прозвучал спокойно, хотя на самом деле она кипела от возмущения.Но Робин почувствовала, что мать сердится, и кинулась на защиту отца:— Он просто не заметил, что я не успела защелкнуть пряжку.Кэрри стало жаль ее. Боб бросил их, когда Робин была совсем маленькой. Теперь он женат на дочери своего партнера, у него двое детей — девочка пяти лет и трехлетний мальчик. Робин безумно любила отца, который, в свою очередь, баловал ее, когда они встречались. Но при этом он часто расстраивал дочь, отменяя встречу в последнюю минуту. Его второй жене не нравилось, когда ей напоминали, что у Боба есть еще ребенок. Они никогда не приглашали Робин в гости, поэтому сводных брата и сестру она знала только понаслышке.А когда наконец он пошел куда-то с Робин, чем все закончилось? Кэрри изо всех сил сдерживала гнев и быстро сменила тему:— Ладно, поспи немного, пока едем к дяде Джонатану и тете Грейс.— Хорошо, — Робин закрыла глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73