— Со мной все в порядке, — тяжело дыша, ответила девушка.
— Тогда вперед!
Хальд с трудом восстановила дыхание и бросилась мимо Песни Крови в завешанный паутиной коридор. Лезвия мечей по-прежнему сверкали в ее руках.
Они взбирались по лестнице. Никто не пытался остановить их, оказать сопротивление. Дверь в темницу, в которой некогда распятая висела Хальд, была распахнута. Служительница Фрейи забежала внутрь, глянула на стены и выскочила на лестницу.
— Вельгерт и Торфинн были здесь, их тоже распинали в цепях на стене, прямо напротив меня, — объяснила она.
Затем отряд вновь поспешил вверх.
— Что-то слишком просто, — недоверчиво проворчал Гримнир. — Не иначе как нас завлекают в ловушку.
— Возможно, магия Фрейи защищает нас, — предположила Ялна.
— Я согласен с Гримниром, — подал голос Тирульф. — Поосторожнее.
— Тогда возвращайтесь, — сердито отозвалась Песнь Крови. — Ловушка это или нет, меня уже ничто не остановит. Я освобожу Гутрун, чего бы мне это ни стоило.
Никто не замедлил хода.
Когда вдали показались черные стены замка Тёкк, кольцом обнимавшие вершину горы, ульфбьерны начали складывать оружие, снимать штаны.
Харбард вскинул кулак и, с трудом подавляя желание выкрикнуть боевой клич в полную силу, тихо, почти шепотом, страстно выдохнул:
— За Вольфравен и Одина!
Он повернулся к своим людям и повторил:
— За Вольфравен и Одина!
Все так же тихо откликнулись:
— За Вольфравен и Одина!
— И будет позволено тем, кто сегодня падет в битве смертью храбрых, отпраздновать нашу победу ночью уже в Валгалле! — добавила Ульфхильда.
Внезапно с затаенной тревогой она глянула на вождя. Словно кольнуло ее дурное предчувствие, словно уловила она некий знак на лице мужа. Тот заметил ее тревожный взгляд и нахмурился, потом лицо его прояснилось. Он, обняв жену, спросил:
— Нас разлучит сегодняшний день?
Ульфхильда не ответила, слезы хлынули из ее глаз. Она покрепче прижалась к мужу.
— Если сегодня мне повезет и я встречусь с Одином, — шепнул ей Харбард, — знай, что я всегда любил тебя и буду любить.
Он неловко поцеловал ее, отошел в сторону, закрыл глаза и сосредоточился. Руки при этом вытянул вперед. Они начали обрастать бурой с заметной рыжинкой шерстью. Его человеческий облик изменился мгновенно. Волосы на голове утолщились, тут же шерстяной покров разлился по телу. Нижняя часть лица вытянулась, зубы укрупнились, превратившись в клыки. Еще мгновение, и перед воинами предстал матерый, покрытый бурой шкурой медведь. Кое-где на шерсти были заметны седые волоски.
Ульфхильда выругала себя за задержку, за неуместную теперь печаль и присоединилась к толпе оборотней, на глазах превращавшихся в зверей. Она превратилась в огромную, покрытую рыжеватой шерстью волчицу. Ульфхильда рванулась в сторону замка Тёкк, и на снегу было особенно заметны, как человеческие следы внезапно оборвались и сменились волчьими. Вместе с Харбардом и другими войнами необычная многочисленная стая волков и медведей двинулась в сторону замка. В жилах их закипала ярость, Один снабдил их силой.
Они были готовы к битве.
Глава тридцать пятая. СМЕРТНЫЙ ЧАС
Какое-то покрытое рыжеватой шерстью существо показалось на крепостной стене, ограждавшей замок Тёкк, и спрыгнуло во внутренний двор. Прыжок буквально потряс всех, кто находился в тот момент во дворе, еще более сразил их вид гигантских клыков и поблескивающие яростным огнем и жаждой крови глаза.
Ковна, Стирки, солдаты, в тот момент пытавшиеся открыть ворота, отпрянули. Они выхватили мечи и прижались к остриям, торчавшим из стен, так как во двор начали впрыгивать другие звери.
— Оборотни! — воскликнул Ковна. В его голосе послышались нотки ужаса, глаза расширились. — Мне когда-то довелось столкнуться с ними, — закричал он. — Тогда я зарекся еще раз встречаться. С ними нельзя воевать! Сзывайте всех остальных. Прикройте меня, я попытаюсь прорваться к боковому входу.
Он побежал вдоль стены, затем резко метнулся вправо по направлению к чуть приоткрытым, высоким дверям. Звери сразу заметили его и бросились в погоню. Стирки, однако, успел сформировать группу, занявшую позицию между генералом и наступавшими зверями.
До Ковны донеслись голоса Стирки и других солдат. Они так и сыпали проклятиями, меж которых то и дело раздавались вопли раненых и погибавших людей. Неожиданно наступила тишина. Ковна не удержался и обернулся, обнаружив гигантскую волчицу, уже изготовившуюся к прыжку. Он зайцем бросился к спасительным дверям, успев протиснуться в щель. Вовремя! В следующий момент что-то массивное ударило в дверь, послышался скрежет обдираемого когтями дерева и жуткий волчий вой.
Ковна окончательно потерял голову. Никогда ранее в голове не царило с такой ужасающей ясностью, что за этим нападением стоит Песнь Крови. В этом сомнений не было, и именно за ним идет охота. Каким-то образом она сумела договориться с оборотнями.
«Только бы суметь выбраться из замка, — билось у него в голове. Рассудка он не лишился, унять страх опыта хватало. — Собрать побольше моих людей, вырваться из замка и бежать куда глаза глядят. Пропади она пропадом, эта Тёкк, пусть разбирается с оборотнями и Песнью Крови. Главное, вырваться! Но как? Ворота не открыть. Единственное спасение — это забаррикадироваться в надежном месте и надеяться на удачу».
Он бежал, громко созывая своих людей, проклятия так и сыпались с его уст.
Ульфхильда отпрыгнула, яростно взвыла, негодуя, что жертва смогла ускользнуть от нее. Неподалеку от нее возвышался медведь-Хабард. Кровь стекала с его клыков и когтей, рядом валялись тела растерзанных солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113